“…я прожил жизнь”. Письма. 1920–1950 гг.

8 декабря 1931 г. Москва

Вяч<еслав> Павлович.

Убедительно прошу решить 9-го вопрос с моей пьесой[569]. Я больше едва ли что принесу, т<ак> к<ак> вы не хотите решать (редакция в целом)[570]. Нужно решать. Если будет спор о мелочах, то я исправлю и улучшу спорные или сомнительные фразы.

С приветом

Андр. Платонов.

8/xii.

Печатается по автографу: РГАЛИ. Ф. 1328. Оп. 1. Ед. хр. 276. Л. 4. Датируется условно – по содержанию письма.

1932

[162] Вс. Э. Мейерхольду

21 июля 1932 г. Москва

Глубокоуважаемый тов. Мейерхольд.

По просьбе Д. Л. Тальникова[571] посылаю Вам рукопись пьесы “Высокое напряжение”. Эта рукопись – один из 4-х вариантов.

Желательно, чтобы Вы ознакомились с пьесой[572] и возвратили ее мне в течение 3-х дней, т<ак> к<ак> после этого срока я уезжаю в командировку[573].

С глуб<оким> уважением Андр. Платонов.

21/vii-32.

Москва, Тверской бульв<ар>, д. 25, кв. 27,

А. П. Платонов.

Печатается по автографу: РГАЛИ. Ф. 998. Оп. 1. Ед. хр. 2208. Л. 1.

Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874–1940, репрессирован) – театральный режиссер, художественный руководитель Государственного театра им. Вс. Мейерхольда (ГосТиМ).

[163] А. М. Горькому

26 июля 1932 г. Москва

Глубокоуважаемый Алексей Максимович!

При этом посылается Вам моя пьеса “Высокое напряжение” и протокол рабочего худполитсовета театра б<ывшего> Корш”[574]. Посылаемая рукопись – один из 4-х вариантов пьесы, на котором остановился театр, но этот вариант, по моему мнению, не самый лучший из 4-х, а лишь самый краткий[575].

Я не стал бы Вас затруднять своей просьбой о прочтении, если бы у меня оставался другой какой-либо выход. Но все пути мною испробованы. Они оказались безрезультатными благодаря моим прошлым крупным литературнополитическим ошибкам.

Теперь положение таково. Рабочие, члены худполитсовета, меня поддерживают[576], а работники репертуарных органов держат пьесу без ответа[577], создавая этим атмосферу неясности, определенно отрицательным образом действующую на театр.

Люди, очевидно, не хотят брать на себя ответственности или не доверяют собственной квалификации. По-моему – они не хотят брать ответственности, и для меня ясно почему.

Дирекция театра также колеблется в таком положении. А пьесу театр желает ставить к Октябрю[578], стало быть – времени нельзя терять ни одного дня.

Когда-то – в 1928 г. – Вы мне рекомендовали писать пьесы[579]. Я понял, что это правда, и написал их несколько. Я писал и пишу также прозу, т<ак> к<ак> убежден, что преодолею беспрерывной работой свои ошибки.

Если Вы найдете, что в пьесе достоинства перекрывают ее недостатки, то я передам Вашу оценку в театр – и пьеса будет поставлена[580].

Если Вы найдете, что пьеса плохая, то я сообщу об этом театру и возьму оттуда пьесу.

С глубоким уважением

Андр. Платонов.

26/vii-32.

Извините, что письмо написано карандашом – чернила расплываются на этой бумаге[581].

Ваше мнение о пьесе желательно получить в письменном виде[582], чтобы – в обоих случаях – театр поверил мне, как ему поступить.

Адрес: Москва, Тверской бульвар, д. 15, кв. 27.

А. П. Платонов.

Впервые: Вопросы литературы. 1988. № 9. С. 153. Публикация Е. Литвин.

Печатается по автографу: АГ. КГ-п-57-10-5.

[164] М. Э. Козакову

12 августа 1932 г. Москва

Глубокоуважаемый тов. Козаков!

При этом посылаю вам рукопись пьесы “Высокое напряжение”[583] и рассказ “Русский воин”[584] – для напечатания в журн<але> “Ленинград”. Здесь же прилагаю отзыв (копию) А. М. Горького о пьесе[585]. Должен сказать, что пьесу я писал – по просьбе театра – в 4-х вариантах. Тот вариант, который читал А. М. Горький, – это театральный вариант: он короче и проще. Вам же я посылаю более развитой вариант и прошу печатать пьесу именно в таком виде. Тов. Лаврухин[586] знает, в чем дело.

Всего хорошего. Благодарю вас за дружественное отношение.

12/viii 32. Андр. Платонов.

Адрес: Москва, Тверской бульв<ар>, д. 25, кв. 27.

Впервые: Волга, 1989. № 8. С. 164–165. Публикация Е. Литвин. Печатается по автографу: РГАЛИ. Ф. 1517. Оп. 1. Ед. хр. 189.