«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

В Уголовном кодексе РСФСР, принятом в 1926 г., лица с нездоровой психикой выделены в особую категорию. Пункт 11 общих начал уголовной политики РСФСР гласил: «Меры социальной защиты судебно-исправительного характера не могут быть применяемы в отношении лиц, совершивших преступления в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности или в ином болезненном состоянии, если эти лица не могли отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими, а равно и в отношении тех лиц, которые хотя и действовали в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения приговора заболели душевной болезнью. К этим лицам могут быть применяемы лишь меры социальной защиты медицинского характера» (Уголовный кодекс с изменениями на 1 октября 1934 г. ОГИЗ, 1934). Следующий пункт тех же общих начал определяет возрастные рамки лиц, подвергаемых наказанию, т. е. тот самый пункт о несовершеннолетних, который должен был автоматически освободить Платона от наказания наравне с лицами, не достигшими определенного возраста.

До 1935 г. комиссии по делам несовершеннолетних помещали подростков от 14 до 16 лет в трудовые дома. Но в 1935 г. комиссии упразднили и несовершеннолетних поделили на малолетних и подростков с 14 до 16 лет, поэтому на Платона чиновники НКВД не смотрели как на ребенка и могли обращаться с ним пусть и не со всей строгостью, но с применением известных мер для получения нужных для следствия результатов.

{221} Л. И. Тимофееву.

27 июля 1938 г. Москва.

Уважаемый товарищ Тимофеев! Изд[ательст]во мне прислало Ваше письмо от.

25/VII[673]. Первые три вопроса, т. е. три пункта В[ашего] письма не имеют того значения, чтобы отвечать на них длинно и подробно. Т. е.: 1) Биографией Н. Островского книжку можно дополнить; 2) Редакторов книжки можно указать (рекомендую Мих. Ал. Лифшица[674] или.

Вл. Б. Александрова[675]); 3) О псевдониме или авторстве книжки – мы согласуем с Вами вопрос: это пустяки;.

4) этот пункт единственный и самый важный: из него, этого пункта, видно, что литературоведческие книжки вроде не нужны[676]. Тут уж я ничего не могу поделать. Тут Ваше дело. Если Вы тоже ничего не можете поделать, то я буду очень огорчен.

Жму Вашу руку. Привет.

27/VII 38. Андр. Платонов.

P.S. Просьба ответить на последний вопрос.

Впервые: Воспоминания. С. 423. Публикация М. А. Платоновой. Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 113, л. 1.

Тимофеев Леонид Иванович (1904–1984) – литературовед, критик; в это время заведующий отделом критики и литературоведения издательства «Советский писатель».

В письме от 1 августа 1938 г. Тимофеев писал о сложностях с изданием второй литературно-критической книги, советовал заручиться поддержкой правления ССП: «Иначе дело может затянуться. У меня есть книги, на которые не заключаются договора уже больше года, несмотря на мои усилия» (Воспоминания. С. 423). Неизвестно, в каких инстанциях решался вопрос второй книги, но 10 августа Платонов представил в издательство сборник «Размышления читателя», Тимофеев в целом поддержал новое издание (письмо от 14 августа); 22 октября издательство заключило договор с Платоновым «на представленную рукопись» книги. Сигнальные экземпляры «Размышлений читателя» вышли в конце августа 1939 г.; тираж книги был уничтожен.

{222} В Комитет по делам кинематографии при СНК СССР.

Апрель-август 1938 г. Москва.

В сценарный отдел Комитета по делам кинематографии.

Два года тому назад «Ленфильм» предложил мне написать сценарий на современную бытовую тему (причем было выражено желание, чтобы действие происходило среди железнодорожников)[677]. Такой сценарий был мною написан и послан в «Ленфильм».

Вскоре я получаю официальное заключение по своему сценарию, подписанное заместителем директора «Ленфильма» – Пиотровским[678]. В этом заключении было сказано следующее (точной формулировки я не помню, но за смысл ее ручаюсь): что ваш (т. е. мой) сценарий настолько своеобразен и талантлив, что не может быть и речи о его постановке[679].

Удивленный таким откровенно антинародным суждением, я специально поехал в Ленинград[680]: в Ленинграде я увиделся с Пиотровским и заявил ему, что я согласен переработать сценарий, если он (сценарий) страдает какими-либо дефектами. Но я не понимаю, почему талантливое, по мнению «Ленфильма», произведение в то же время не пригодно для экрана. Мне ответили, что сценарий переделывать не нужно, т[ак] к[ак] он все равно поставлен не будет.

Спустя некоторое время я все же переделал этот сценарий[681], но до сих пор никуда его не предлагал, потому что был обескуражен отношением «Ленфильма» к моей работе.

Если этот мой сценарий представляет для Вас интерес, то он может быть представлен Вам немедленно.

По этому сценарию мною получен в «Ленфильме» аванс (25 %), который должен быть учтен на тот случай, если со мной будет заключен новый договор.

[А. Платонов].

Печатается по машинописи: ИМЛИ, ф. 629, оп. 4, ед. хр. 8. Подпись отсутствует.

Датируется условно – по содержанию письма.