Я пытаюсь восстановить черты. О Бабеле – и не только о нем

Нам позвонил Пьер, давнишний друг Наташи Бабель; оказалось, что Наташа попросила его нас опекать. Пьер заехал за нами на машине и спросил, куда мы хотели бы поехать. Я назвала Булонский лес. Лес оказался довольно большим, но он был весь изрезан асфальтовыми дорожками. Вдоль дорожек стояло множество машин, а их владельцы либо гуляли по лесу, либо тут же на траве отдыхали, пили оранжад и другие напитки. После прогулки мы заехали к Пьеру в его рабочее ателье. Он — режиссер, делает научные фильмы на медицинские темы. Три марша крутой и витой лестницы вели в ателье, где на стенах висели увеличенные в пять тысяч раз фотографии тромбов и на столах расставлена масса приборов.

Между тем наша рабочая жизнь продолжалась, и 24 сентября сотрудники издательства «Балло» повезли нас в Дом радио — большое здание с красивым круглым двором. Я волновалась, потому что как раз в это время внук Андрей находился в воздухе — летел в Америку, где он должен был остановиться у Наташи Бабель. Несмотря на мое волнение, интервью прошло благополучно — журналисты остались довольны. Забавно, что на радио меня поначалу приняли за Людмилу Петрушевскую.

На обратном пути на втором этаже Дома радио мы напали на музей Моцарта. В музее все было устроено так, как было при жизни Моцарта начиная с его детства в Зальцбурге: его инструмент, восковые фигуры отца, матери и сестры, его жены Констанции, Сальери, других людей из его окружения. Была восстановлена и обстановка дома Моцарта.

Вечером 25 сентября месье Партуш и Катрин организовали нам с Лидой встречу с Симоном Маркишем и Владимиром Береловичем[55] в кафе «Прокоп». Кафе это было основано еще в 1686 году; здесь бывали Вольтер и Руссо, Бомарше, Бальзак, Верлен, Гюго. Бывали здесь и энциклопедисты — от Дидро до Бенджамина Франклина, революционеры Робеспьер, Дантон и Марат, а затем и лейтенант Наполеон Бонапарт. Мы заказали самые экзотические блюда: устрицы, улитки, мидии, семгу в различных видах, даже какую-то поджелудочную железу. Официант прямо у нашего стола готовил блинчики; он посыпал их сахарной пудрой и полил ромом; на раскаленной сковороде вспыхнуло пламя. Так, за беседой, мы просидели в знаменитом этом кафе до полуночи, после чего щедрые хозяева проводили нас с Лидой до отеля.

27 сентября вечером за нами заехала сотрудница издательства «Балло» Женевьева и отвезла на такси в книжный магазин «Эпиграмм». Перед витриной стояли стенды с книгами Бабеля, его портретами и вырезками из газет. В магазине меня усадили за столик в шикарное кресло, я должна была подписывать книги тем, кто захочет их купить, и общаться с читателями. Из-за сильного дождя посетителей было немного, но первым, кому я подписала книгу, оказался бразильский писатель, лауреат Нобелевской премии Жоржи Амаду — седой человек в дождевике с капюшоном. Подходили читатели, пришел Симон Маркиш, посидел со мною рядом. Журналистка с фотоаппаратом весь вечер делала снимки.

Моя, как теперь говорят, автограф-сессия продолжалась два часа, от шести до восьми вечера. За это время я познакомилась со всеми сотрудниками магазина, директор сказал, что за один день они продали 300 экземпляров книг Бабеля, и это потрясающе, сотрудники магазина жали мне руки и улыбались, а мне-то показалось, что из-за дождя книг продали немного.