Я РаспутинЪ. Книга 3

Вот кто бы мог сказать, что повороты европейской политики будут зависеть от упрямого датского крестьянина? Ни за какие деньги он не соглашался довезти нас до городка — он должен доставить молоко, его ждут, он не может отвлекаться на посторонние дела. На наше счастье, как раз возвращался домой на повозке местный пастор, вызванный ночью к умирающему, и он объяснил, что ближайший телеграф — в городке Нюкебинг, до которого как минимум два часа, и что он готов нас отвезти, только вот отслужит утреннюю службу…

— Ну что, Петр Аркадьевич, придется опять лететь.

Премьер аж позеленел, но время — деньги. Сейчас каждая минута дорога, так что Столыпин лично крутил винт по команде (прямо как в анекдоте — «Не знаю, кто это, но водителем у него сам Путин»), а когда двигатель завелся, стоически полез в самолет. Ну да расстояние небольшое, покрыли минут за пятнадцать, да и летели над сушей. Так что вскоре мы скинули наши кожаные доспехи в комнатке местного телеграфа и засели у аппарата.

Пока мы колотили телеграммы в Санкт-Петербург и русское посольство в Копенгагене, вокруг собиралась местная интеллигенция, поглазеть на такое чудо — премьера великой державы и знаменитого монаха-авиатора в глухом провинциальном городке. А что, с телевизорами тут напряженка, даже радио еще толком нет, газеты освещают события с изрядной задержкой, а тут такое событие! Наверное, так и останется в летописях — в 1332 году тут умер король Кристофер II, в 1667 женился Кристиан V, в 1716 проживал Петр I, а в 1908 свалились с небес Столыпин и Распутин.

Первая же ответная телеграмма из посольства привела премьера в бешенство — еще бы, неизвестный дипломатический клерк только что порушил свою карьеру, выразив сомнение в том, что сам Столыпин может оказаться в богом забытой датской глуши, да еще в такой ранний час! Пришлось отправлять срочную в Питер, потребовав настучать по башке соням в копенгагенском посольстве и через двадцать минут тон сообщений радикально изменился. Более того, в игру вступила сама Мария Федоровна, по традиции гостившая у своих датских родственников и вокруг нас завертелась настоящая карусель — примчался местный полицмейстер с вопросами, не надо ли чего, явился представиться мэр или как он тут называется… В общем, натуральный переполох в курятнике. Отдав Петру Аркадьевичу честь переписки с высочайшими особами, сам отдался в руки местной акулы пера. Репортер, бедолага, чуть не поседел, когда понял, что я не только датского, но даже и немецкого не знаю и выспросить о таком эпическом событии никак не получится. Но надо отдать ему должное — еще до приезда коллег из крупных городов, он поднял округу на рога и сумел найти дядечку, когда-то служившего в Петербурге и вполне сносно говорившего на русском.

Когда я рассказал все животрепещущие подробности, Столыпин закончил переговоры по прямому проводу, а из местной школы явилась посмотреть на нас целая экскурсия, в порт влетела миноноска флота его величества Фредерика VIII, родного брата Марии Федоровны, и нас с триумфом погрузили на борт. А через каких-то шесть часов, посвященных морской болезни, сдали на руки встречающим в порту Копенгагена.

Глава 17

Мария Федоровна явилась встречать нас лично — на пристани стояла ее карета в сопровождении эскорта датских драгун. Я так понимаю, что и король бы сам примчался поздравить с такой плюхой ненавистным германцам, но дипломатический политес, то-се, вот только эскорт и выделил. Нас в царскую карету со всем вежеством господа морские офицеры и передали — им-то на этой дребезжащей скорлупке привычно, а нас крепко укачало, да так, что колыхания экипажа мы воспринимали как плавное движение.

Король Фредерик за нумером восемь, родной брат Дагмары, за ограничения протокола отыгрался на обеде — частным порядком, разумеется. Высочайшие особы, все, как на подбор, Глюксбурги, Петр Аркадьич и аз, многогрешный. И вилок у каждого куверта штук по восемь. Ладно, Юрий Алексеевич Гагарин у британской королевы на приеме не сплоховал, и мы в грязь лицом не ударим. Слева направо, сначала небольшие для закуски, потом большие для основных блюд, всякие щипцы для устриц — даже не трогаем. Тут опыт нужен.

Темой для разговора служил очередной мой эпический перелет, вернее, его последствия — вся Европа снова восхищалась «монахом-авиатором», а ехидные газетчики через строчку совали шпильки Вильгельму. Особенно усердствовали французы с англичанами, им-то любое охлаждение между Россией и Германией только в плюс.

Пока обедали, да политесы разводили, прилетело без малого полсотни телеграмм — из Питера, Берлина, от англичан — член палаты общин Рэндольф Скримджур и само собой Уинстон Черчилль. Сеген с Вуазеном вообще из штанов выпрыгивали — второй перелет, заказы на планеры и движки… Порадовал и Кристиан Фергюссон — народ снова за распутинским мерчем кинулся, пошли новые заказы самолетов, бабки рекой, но пенял, что экспромтом, с подготовкой можно выжать куда больше.

— А что Извольский сообщает? — спросил я у Столыпина после обеда, когда мы уселись в курительной.