Я расскажу вам…

Так продолжалось несколько недель: недели идеального, страстного танца сменялись неделями четко усвоенных, но довольно прохладных па. Учитель, выдающийся танцор, но сам по сути еще совсем ребенок, отчасти сам покорившийся энергии необычной ученицы, словно пламенем врывающейся каждый раз на его уроки, не понимал истинной причины столь разных стилей. Но ведь на то оно и танго – танец свободы, свободы композиции, свободы выбора, свободы любви… Догадался он, в чем тут дело уже потом, когда те переехали. Соседи шептались, мол, супругу предложили интересную работу в одной из стран старой Европы, подробностей никто не знал. Проходя мимо окон квартиры своих лучших учеников, где теперь  жила шумная, многодетная семья, он улыбался: кто-то находит счастье, обрастая толпой шумных ребятишек; а кто то.., кто-то танцует танго.., пусть даже танго втроём.

Блюз

Окна дома, стоящего напротив, были плотно зашторены как всегда. Она стояла в гостиной, распахнув окно и не обращая внимания на капельки дождя, попадавшие на лицо. Отчаянно хотелось услышать музыку. Сосед, которого никто никогда не видел, будто он был призрак, любил слушать блюз. Негромко, не мешая никому. Его мелодии всегда возвращали ее назад, туда, где она была счастлива и беззаботна.  Но сегодня дом через дорогу был темен  и тих. Рука с телефоном, прижатая к ключице , наконец окончательно затекла. Она, словно обессилев, рухнула в кресло:

– Какая я дура! Зачем я позвонила? На что надеялась? Да еще и голос дрожал предательски. Он решит, что я цепляюсь за него, что вспоминаю только тогда, когда поругалась с мужем… А я даже не сказала, что сегодня получила развод, что свободна, что люблю его, как прежде! Ведь смогла же после стольких лет найти его номер… Я даже не помню, что я вообще ему говорила… Стоило услышать его голос и всё.., дальше – туман….

   Он стоял у окна, курил прямо в доме. Курил, хотя бросил лет сто  назад! Она позвонила! Сама! Наконец то! Да, он слышал, как предательски дрожал ее голос, понимал, как она волнуется. Он не пришел на помощь… Просто, еще не время… Он ведь знает о ее разводе. И как опытный психолог прекрасно понимает страх, обуявший ее сейчас. Страх обыкновенный. Животный страх одиночества. Но не для того он ждал ее столько лет, не для того снял дом напротив, ему не нужно ее скоропалительных решений. Он подождет еще. Она успокоится, остынет и позвонит ему снова. И тогда все будет хорошо. А пока… Пока он поставит пластинку, которая так ей нравится. Он поставит блюз…

Обед

Наденька, как и все остальные, зацепила капюшон своего мокрого дождевика за старинный крючок в огромном, темном  коридоре и прошла в большую, залитую солнцем гостиную. Она оглянулась, стесняясь лужи на старинном паркете от мокрой насквозь обуви и стоящих неровной кучкой зонтов: «Надо же… Как назло! Пока гуляли – лил дождь, а вернулись – солнце…»

   Аромат борща, щедро сдобренного сметаной, мгновенно вернул в детство. Бабуля варила также, да к тому же добавляла ботву и щепотку зелени в самом конце. Наденька почувствовала себя как дома и, убедившись, что все собравшиеся уже уплетают за обе щеки, тоже приступила к еде…

– Наденька, будешь булку?, – вопрос хозяйки поставил её в тупик. «Булку?..  Булку с супом??» Воображение тут же нарисовало мягкую, с поджаристой корочкой, посыпанную дробленым орешком, сладкую сдобу за три копейки  из булочной на углу… Её, шестилетнюю, отправляли туда по выходным за хлебом. Наденька едва дотягивалась до грузной кассирши, и той приходилось слегка наклоняться, чтобы взять из детских ручек теплую мелочь. Отгрызть по дороге домой горбушку от горячего белого батона или по чуть-чуть выковыривать пальчиком пружинящую серединку у черного, рискуя получить подзатыльник… Ммм… А если удавалось купить свердловскую булочку, ароматную и сладкую, детской радости не было предела… Но есть булку с супом? Наденька, недоумевая, посмотрела вокруг:

– Спасибо… Но я лучше булку с чаем, а сейчас можно просто хлеба?

Вокруг сначала все стихло, а потом раздались смешки, впрочем, вполне добродушные. Смущенная Наденька покраснела, а хозяйка уже пришла ей на помощь:

– Прости, дорогая, я совсем забыла, откуда ты приехала… К чаю у нас пирог, а сейчас возьми хлеб…

  Да, этим утром она приехала из Москвы! Из той Москвы, где белый – это белый хлеб, где черный – черный, а булка – это то, что едят на десерт… Из той Москвы, где бабушка никогда бы не позволила ей огрызнуться взрослому, даже если очень хочется… Поэтому Наденька лишь улыбнулась всем присутствующим, взяла кусок белого с протянутой к ней хлебной тарелки:

– Спасибо большое! Всё так вкусно! Как дома. Почти…

На Липовой аллее

В три ночная смена закончилась. Спина ныла, и нога после старого ранения давала себя знать. Воронин переоделся и вышел на улицу. Три утра или три ночи? Бывший капитан милиции, а теперь простой грузчик в продуктовом магазине, был далек от романтики, но звезды в морозном небе сегодня просто изумительные. Прижать бы сейчас Ирину к себе…