Я разорву эту помолвку! (СИ)

— Томас, не смей мне приказывать. Мы с тобой родственники, но даже ты не можешь говорить мне, что делать, а что нет.

Он поджал губы, взгляд зеленых глаз стал виноватым.

— Прости.

— Почему ты не хочешь, чтобы я ходила на устраиваемое леди Брайт мероприятие? — спросила мягко.

Томас покачался взад-вперед с пятки на носко и обратно, он упорно отводил от меня глаза, так что понять, что он думает, было невозможно. Секунд через тридцать движения прекратились, видим, он пришел к какому-то решению.

— Эта леди мне не нравится. Она плохо о тебе говорила в тот раз, когда был прием у лорда Эпсона.

Понятия не имею, о каком приеме идет речь и кто такой лорд Эпсон, но ясно одно: это давно беспокоило Томаса.

— Что именно она говорила? — вполне могла себе представить и честно говоря знать не хотелось, лишние объемы памяти использовать для хранения этой информации, но братишка выглядел таким милым, что хотелось его немного подразнить.

— Уф, — Томас тяжело вздохнул и продолжил. — Это не важно. Я просто… просто не хочу, чтобы тебя опять обижали.

Остаток фразы был произнесен так тихо, что мне потребовалось время, чтобы распознать услышанное.

Улыбка сама собой пыталась поселиться на лице, но я ее сдерживала, чтобы Томас не смущался еще больше. Ему и так было явно некомфортно говорить с сестрой о столь деликатной теме и показывать собственное беспокойство.

Но ведь в этом нет ничего плохого! Переживать за своих близких — нормально. Мне не хотелось, чтобы брат прятал свои чувства в страхе оказаться слабым. Глупо считать, что эмоции вредят имиджу, и что сильный человек должен быть равнодушным.

Я потянулась вперед и взяла брата за руки, от чего он резко застыл. Сейчас, когда я сидела, а он стоял, уровень его глаз был выше моего, мне пришлось поднять голову, чтобы заглянуть в его опущенные в пол глаза.

— Почему ты не хочешь, чтобы меня обижали? А? — кокетливо улыбнулась.

Щеки Томаса порозовели.

— Потому что ты моя сестра! — взорвался подросток, но продолжил уже тихо, — И ты в прошлый раз тоже злилась из-за Скотта…

— Да, я очень злилась. Мой младший брат столько натерпелся, но даже не сообщил своим родным. Чужие люди были осведомлены лучше меня. Знаешь, что меня больше всего злило?

— Что? — большие глаза жадно на меня уставились.

— Что я ничего не знала. В то время, пока я спокойно жила дома, ты испытывал эту боль от унижений и издевательств. Если бы я узнала раньше, то тебе бы не пришлось столько пережить. И папе, и мне ты не безразличен, Томми.

Мне показалось, что в глазах брата заблестели слезки. Но он моргнул, и они быстро исчезли.

— Меня так только мама называла, когда она еще не… В тот день, когда ты влетела в кабинет директора, мне показалось, что это она пришла. Узнала, как обращаются с ее ребенком и даже боги не смогли ее остановить, и она спустилась к нам с небес.

Ты же мой маленький! Горячие капли покатились тихо по моим щекам, и я крепко обняла брата.

Наверное, с баронессой Винтер мы были очень похожи, раз и отец, и брат говорят об этом. Потому что с ними обоими сходства у нас было не много. Однако я так и не смогла себя пересилить и сходить взглянуть на портрет матери в старой гостиной, я вообще обходила ту комнату стороной.

Было ли дело в моих собственных страхах, или это говорят во мне выработанные годами инстинкты той Флоренс, но особого любопытства к матери этого тела во мне не проявлялось.

Погладила Тома по спине.

— Все хорошо, ты ведь не один. Я больше никому не дам тебя в обиду, братишка. Спасибо и тебе, что так волнуешься за свою старшую сестру. Она это очень ценит. Не стоило так смущаться, беспокоиться о благополучии близких для любого — естественно. Мы ведь живые люди, мы так чувствуем, а значит, в этом нет ничего плохого.

— Не плачь, — Томас коснулся рукой моей щеки и смахнул слезинку. — Мне больно смотреть, как ты плачешь.

Тихо рассмеялась. Из моего брата обязательно вырастет достойный мужчина, какой-то девушке очень повезет.

— Хорошо, больше не плачу… А на завтрашнее чаепитие я пойду. Неужели ты думаешь, что твоя сестра даст себя в обиду? — позволила себе самоуверенно усмехнуться.

Хитрая улыбка появилась и на губах брата. Мы были словно два сообщника в одном секретном деле.

Когда брат ушел, обнадеженный моими заверениями, я уже не смогла вернуться к делам и встала возле окна, разглядывая в холодном осеннем небе звезды и обдумывая то, что произошло за этот вечер.

Лара громко напевая совершенно бесцеремонно меня разбудила.

— Леди, пора вставать. Вы же сами попросили, чтобы я вам помогла! — энтузиазм из нее так и рвался наружу.

Черт!

Этот день настал. День, когда из ссылки возвращались два товарища, нанесших мне смертельную обиду. Шучу конечно. Из дальнего уголка ящика комода Лара явила на свет щипцы и банку белил.

Вот уж не думала, но настало их время.

А причиной для такой операции с кодовым названием «Бледная поганка» служило то, что не следовало аристократам знать, чем я занимаюсь в гильдии. Среди моих знакомых о наших с Алланом делах знал он, да Кларенс. Сотрудники самой торговой гильдии о моем истинном происхождении не ведали.