Я, рейнджер (СИ)

— Слияние сильно меняет человеческий метаболизм, — Светокрыл явно начал издалека. — Большинство болезней излечивается при погружении в ложу, процесс старения останавливается. Пилоты живут столько же, сколько и рассекатели… Если нет болезней, на которые мы повлиять не в силах. У Да-Атана было очень слабое сердце. Он прекрасно это знал, но из всех способов поберечь себя прибегал лишь к одному: не ходил в рейнджерские вылазки. Но лишь потому, что просто не любил их, да и был не слишком силен физически. Зато другие нагрузки на и без того слабый орган почему-то его не пугали… — Светокрыл явно хотел обойтись без подробностей, но я, может, и был юн, но не вчера же родился.

— Алкоголь и бабы? — спросил, очень постаравшись говорить без осуждения.

— Алкоголь и прекрасный пол… — по белым узорам снова пробежал свет. — Он думал об удовольствиях постоянно. Даже в слиянии.

— Знаю таких, к счастью, не живу с ними в одной спальне, а то уши бы завяли от рассказов об их победах, — я нахмурился. Что-то не сходилось. — А как он вообще с таким сердцем в академию поступил? Меня на приемке чуть ли не наизнанку вывернули, проверяя то да се, и сейчас биомониторы постоянно на теле.

— Это ведь было давно, — Светокрыл вздохнул. — Тогда еще не знали, что слияние лечит не все. Как раз после Да-Атана и стали проводить более строгий контроль.

Я кивнул. Был еще один вопрос, который меня буквально мучил, но я считал невежливым его задать. Впрочем, я снова забыл, с кем имею дело.

— Спрашивай, — Светокрыл посмотрел на меня понимающим, слишком мудрым для человека взглядом. — Будет проще, если ты будешь озвучивать мысли, и я так же буду отвечать вслух. Иначе сложно.

— Почему ты выбрал Да-Атана? — решился тогда я. — В смысле, я могу понять, почему это был Стиг-Рой. Но они ведь такие разные. Почему именно они?

— Я многого не знал тогда, — Светокрыл не дышал, у рассекателей газообмен происходил совершенно иначе. Но его проекция старательно подняла и опустила плечи, имитируя вздох. — Мы, рассекатели, не знали. О слиянии, о его воздействии на людей, на нас. И я выбирал лучших — по квалификационным оценкам, характеристикам, результатам тестов. Внешне они разные, но тогда мне казалось, что это даже хорошо: противоположности дополняют друг друга.

— Или усиливают, — я потер лоб. Здесь моя голова не могла болеть, если только я сам не захотел бы этого, но у запертого в кабине слияния тела уже начиналась мигрень. — Черт, это как выбирать себе жену по фотографии… Или собаку.

— Наверное, — согласился Светокрыл. — Я никогда не видел живых собак. Тебе пора, — он мягко мне улыбнулся. — Я рад, что мы поговорили.

— Я тоже, — и это было абсолютно искренне. — Зови еще, посекретничаем.

Светокрыл улыбнулся, и в тот же миг я очутился в кресле с разрывающейся на части головой. На столике рядом с шоколадным коктейлем, что я припас для выхода из слияния, обнаружился заботливо оставленный кем-то большой кекс, щедро залитый глазурью.

Глава 15

— Все в порядке? — уточнил я у Стиг-Роя. Мы снова прибилижались к развилке, где коридор делился надвое.

— Да, в полном, — Стиг-Рой уверенно кивнул. — На самом деле я не так сентиментален, как может показаться. Просто, несмотря ни на что, мы прожили бок о бок много лет.

— Это как родной брат? — уточнил я. — Девяносто процентов времени бесит тебя, пять процентов ты о нем не помнишь, еще четыре — не понимаешь, как у ваших родителей могло получиться родить вот такое. А один процент ты жить без него не можешь.

— Да, точно, — Стиг-Рой улыбнулся такому определению, но слегка рассеянно. — Ну что, начнем с сада? — он решительно направился к лестнице наверх.

Сад я уже видел. Его невозможно было не видеть — не знаю, как делился корабль, но почти весь верхний этаж, за исключением кабинета Стиг-Роя, где тот проводил для меня свои “уроки”, был по сути огромной оранжереей. Кусты, деревья, травы — все это обильно цвело и, кажется, плодоносило.

Но видеть его через прозрачную перегородку и побывать в нем — как оказалось, это две очень большие разницы.

Оби-Ван, ты побывал на сотнях планет. И видел куда больше меня. Но я уверен, даже ты впечатлился бы.

Первым на меня обрушилось влажное тепло. В саду, конечно, дух стоял не такой тяжелый, как в душевых, когда там помылись несколько потоков. Но после “оптимальной для учебных и спальных помещений” влажности в пятьдесят процентов тут было прямо мокро. С температурой та же история — на станции поддерживали “оптимальные” девятнадцать градусов, а тут же было двадцать пять как минимум.

Но это все ушло на второй план, когда до моего носа долетели запахи. Оказывается, я забыл, как пахнет в саду — влажной землей, корой дерева, прелой листвой, молоденькими листочками. А еще — спелыми яблоками, и цветущими розами, и сухой травой, и горькой полынью.

— Да-Атан родился на Земле? — спросил я, оглядываясь. — Я — да, и это по-настоящему земной сад.

— На Земле, — подтвердил Стиг-Рой. — И очень этим гордился. Где-то на корабле висит составленное им генеалогическое древо. Кажется, у него в роду был то ли король, то ли целый император.