Я, Рейван (СИ)

— Неплохой кораблик, юноша, — сказал он, приветствуя меня взмахом руки. — И неплохая каюта, после двадцати лет в лесной избушке… хе-хе. Ты знаешь, чем угодить старику!

— Пойдём, Джоли, — сказал я.

Довольно мрачно сказал, потому что предвидел необходимость долгих поисков способа залезть в душу очередному собеседнику. А Биндо — не девочка-твилекка, и даже не мандалорский наёмник. С ним будет… сложно.

Так я думал сначала.

А потом мы почти до утра просидели в навигацкой. И вышло так, что это не я залез в душу к старому джедаю, а очень даже наоборот.

Разговаривать с Джоли оказалось неожиданно легко: после обмена «верительными грамотами», когда мы дали понять друг другу, что достаточно информированы, он взял беседу в свои руки. Видимо, почувствовал мою усталость, измотанность бесконечным бегом из ниоткуда в никуда. Растерянность, неготовность к продолжению борьбы… Понял, что я на пороге депрессии. Что нуждаюсь в старшем товарище, что готов передать лидерство нашей странной миссии… кому угодно.

Джоли выслушал меня. Я и не подозревал, что так остро нуждаюсь в том, чтобы снять маску. Нет, про «игру» я ему не рассказал: кому же захочется услышать, что его считают компьютерным ботом? Ещё решит, что у меня крыша поехала от Тёмной Стороны.

Нет. Я всего лишь рассказал, что занимаю чужое место. И не знаю, что с этим делать.

Джоли дал мне всего два совета. Первый — перестать скрывать от команды свою-чужую личность. Второй… про второй я не расскажу: слишком личное. Как-нибудь потом. Может быть.

Расстались мы под утро. Я пошёл в свою каюту, разделся и рухнул в койку.

Сон, знакомый сон пришёл сразу. Я опять оказался в гробнице со Звёздной Картой. Передо мной стоял человек в тяжёлом плаще с глубоким капюшоном: Рейван. Он смотрел мне прямо в глаза немигающим взглядом красно-серой металлической маски.

Затем рядом с Рейваном, плечом к плечу встал второй человек. Двухметровый громила по имени Малак.

Падшие джедаи смотрели на меня, я смотрел на них, не в силах пошевелиться, не в силах бежать из этого страшного сна, из беспощадного серого тумана.

Затем Рейван плавно опустил руку, и в его ладони загорелся алый огненный клинок. Мгновением позже свой меч активировал и Малак.

47

Я проснулся с глазами, полными слёз, и долго лежал на спине, не решаясь сморгнуть или пошевелиться. Затем почувствовал, что на пороге каюты еле заметной тенью стоит Бастила.

— Дантуин, — прошептал я одними губами, вслушиваясь в дыхание джедайки.

Очень медленно и тихо она прошла в каюту и присела на край моей койки. Мы долго молчали. Слёзы текли по скулам тонкими ручейками яда, головная боль понемногу стихала. Затем Бастила положила руку поверх моей напряжённой ладони… как тогда, в Анклаве, только роли поменялись.

— Я слышала твой крик, — сказала девушка.

— Только ты?

— Надеюсь.

— Дантуин… — сказал я беспомощно. Сила говорила со мной: Малак нанёс удар по планете. Погибли разумные.

— Я знаю. Ты был прав.

— Что толку в правоте! Идиоты…

Она чуть сжала пальцы:

— Нет. Великая Сила…

Я безмолвно застонал, не желая слушать. Девушка некоторое время утешала меня рассуждениями о мудрости Магистров, неисповедимости путей… о том, что большая часть Совета успела эвакуироваться, несмотря на видимое, показушное нежелание это делать. А я думал о жизнях, которые не сумел спасти: поселенцы, шахтёры, администраторы, фермеры… рядовые джедаи.

Постепенно тупая болезненная тяжесть в голове отступала, слёзы сохли. Я привстал на койке, опираясь спиной на стену каюты. Бастила испуганно отпрянула, видимо, приняла моё движение за реакцию на какие-то из её слов.

— Поясни, — брякнул я наобум, делая вид, будто и в самом деле слушал.

— О, я говорю, разумных должно было погибнуть совсем мало: Анклав расположен в слабо населённом месте, вряд ли Малак станет устраивать орбитальную бомбардировку всей поверхности планеты.

— Да, это верно, — вяло признал я, вспоминая Дантуин из второй части игры. Вроде, не так уж сильно там всё было покоцано, даже внутренние помещения Анклава в основном уцелели. — Слушай, а зачем ему вообще…

— Что?

— Зачем Малаку Дантуин?

— Мак, ведь ты сам говорил, что…

— Я помню, помню! — воскликнул я, окончательно просыпаясь и отбрасывая уныние. — Всё я помню. Но ты подумай: ни тебя, ни меня на Дантуине уже нет… хотя ты как раз не важна… Извини, Бастила, мне — мне ты крайне важна. Дорога и практически взаимно любима.

Девушка покраснела как маковый цвет и отняла руку.

— А вот Малаку по-настоящему нужен только я, Рейван, — сказал я, восстанавливая телесный контакт. Джедайка дёрнулась, но ладонь не убрала. Наверное, мысленно повторяла Кодекс. — Нет, подруга, я знаю, что ты меня никому теперь не отдашь… даже Малаку…

Высокомерное молчание: девушка чувствовала, что за глуповатой трепотнёй прячется нежелание произносить вслух нечто куда более неприятное.

Я вздохнул, сел ровно и, как за соломинку, держась за горячие пальцы, сказал прямо…

Стоп, вру. Прямо сказать всё равно бы не получилось: Бастила-то в «Рыцарей Старой Республики» не играла. Вернее, как раз играла, но, как бы это поточнее… изнутри.