Я-ректор? Или инкуб, дроу и толстушка (СИ)

Его губы меня терзали, наказывали, жалили. Единственное, что я могла делать — это держаться за него в попытках не утонуть, не раствориться до конца в блеске его золотистых глаз. Не помню, как я оказалась без одежды, лишь остро почувствовала проникновение его твердой, горячей плоти в меня. Дракон намотал мои волосы себе на кулак, зафиксировав голову, и смотрел своим невозможным взглядом прямо в душу.

— Ты моя, — хрипло сказал он, показывая в глубине медовых глаз своего дракона.

— Твоя, — эхом отозвалась я, уступая место своей сущности. То, что было дальше мне стыдно вспоминать. Меня имели, мной обладали, а я могла только стонать и отдаваться. Сильные руки перевернули на живот, поднимая мои колени, а в меня сзади врывался мой огненный зверь. С каждым ударом плоти о плоть раздавались пошлые влажные шлепки, а наши вскрики смешались в одну мелодию страсти, пока мы с криком не кончили. Не считала, сколько раз мы были близки, пока обессиленные упали на кровать. В нашей страсти сегодня не было нежности, только жажда заполнить собой его и принять от него все, что он может дать.

Глава 21

Со дня маминого рождения минуло уже полгода. За это время много чего произошло, но главное, мы с мужьями, наконец, переломав кучу копий, и перебив не один сервиз, все же нашли компромисс наших отношений.

В чем была суть наших споров? В банальной ревности. Конечно, я понимала, что просто не будет, но одно дело понимать и другое с этим мириться. Сначала моего внимания постоянно требовал Лениар, а Саришан обиженно дул на нас губы, потом наоборот, но всегда пострадавшей стороной оказывалась я, поскольку просто не могу выбирать между ними.

Я обращалась за помощью к родителям, все-таки они не один год живут в семье с полиандрией, но и мамин совет затащить одновременно в кровать обоих, особым успехом не увенчался. Нет, это был довольно возбуждающий сексуальный опыт, но не добавил моим мужьям ни понимания, ни терпимости. Тогда, чтобы направить их энергию в мирное русло, я попросила Саянаше устроить их на работу в Шейнорские академии. Разные! У Риша тоже, как оказалось, блестящее академическое образование и пытливый ум, и хотя до магистра он еще не дорос, но лаборантом с удовольствием работает, а Лени снова стал преподавать основ стихийной магии, и очень ценим коллегами и начальством. Ну а я поступила в третий ВУЗ, чтобы не давать мужьям лишний повод для ревности. Вот так наличие трех учебных заведений в ближайшем городе решило нашу семейную проблему.

У нас появились общие интересы: каждый вечер, сидя за семейным ужином, мы бурно обсуждали успехи и упущения в работе и учебе. Иногда спорили до хрипоты, но уже без обид, а скорее для достижения общего мнения. Вскоре я стала замечать удивительное единодушие моих супругов в распекании меня за лень или одобрении достижений, но никогда не переставала ощущать их любовь и гордость. И только та часть моего глупого сердца, которая была с рождения занята любимыми сиреневыми глазами моего эльфа, не давала мне покоя постоянной тупой болью, которая со временем не становилась меньше.

Я уже плюнула на свою гордость и оправилась во дворец повелителя дроу с просьбой об аудиенции с его сыном, но кроме усмешек и весьма странной беседы с его батюшкой, ничего не добилась.

В чем состояла суть беседы? Не знаю, но дело было так:

«Я в просторной царской гостиной отделанной золотой и серебряной парчой и вычурными вензелями. Длинное платье в пол фиалкового цвета соответствует всем канонам моды и светского этикета, а из прически не выбивается ни один локон. Напротив меня восседает величественная копия Сейла, только более солидного возраста, а в глазах вместо живых эмоций моего принца только высокомерие с легкой толикой любопытства.

— Так ты и есть та самая Ри из-за которой мой старший сын потерял так много? Ну что же впечатляешь, но не на столько, чтобы терять себя.

— Согласна, лаина предназначена судьбой для обретения, а не для потерь. Я хотела бы поговорить с его высочеством Свасейлом, это возможно?

— Не вижу в этом ничего невыполнимого. Только он уединился там, где воспоминания сладки и горьки. Ты сможешь поговорить, но готова ли услышать?

— Боюсь мне не постичь Вашей великой мудрости, Ваше величество, поэтому спрошу прямо — где он? — начала сердится я.

— Похоже, слышать ты не готова. Подумай и определись, чего ты хочешь. Вы бы оба только обрели, но решать сейчас тебе, — невозмутимо ответил правитель, рассматривая что-то в своем бокале.

— Мне не понятны Ваши игры слов. Спасибо что уделили мне свое время, — прошипела я, разворачиваясь к выходу.

— Такая же, как и он. Упрямая и нетерпеливая. Значит еще не время, — задумчиво изрек отец Сейла, а я психанула и покинула эту царственную многомудрую задницу».