Я-ректор? Или инкуб, дроу и толстушка (СИ)

— Хотела понять — как далеко он готов зайти, чтобы добиться своего. Или ты забыл о нашей с ним связи? Если я хотела быть с инкубом я бы с ним и была. Не имею привычки сомневаться в своих решениях. Я месяц провела в его обществе и осталась невинной, а с тобой переспала на третий день знакомства, ты считаешь, что этого недостаточно, чтобы продемонстрировать мой выбор? — с раздражением ответила я мужу.

— Прости. Не злись, пожалуйста. Я тебе доверяю, а ему нет. Он инкуб, а мне хорошо известно, что самые верные и крепкие союзы могут развалиться в одночасье, когда вмешиваются эти подлые выродки, — виновато прошептал мой оборотень, целуя меня за ушком и просовывая свои шаловливые руки под кофточку. Больше в этот вечер мы о ректоре не вспоминали, у нас было много более увлекательных занятий. Уснули мы счастливые и утомленные ближе к утру.

Несколько часов я спокойно поспала, а потом меня опять утянуло в хорошо знакомый кабинет. На этот раз уже было позднее утро и Витор собранный и ухоженный, каким я его и знала, занимался бумагами за рабочим столом. В обстановке ничего не напоминало о вчерашнем погроме устроенном инкубом. При моем появлении он поднял взгляд, ища меня. Интересно, а как он меня видит?

— Какая честь, сама Мария Тяпочкина, пожаловала ко мне, — холодно поприветствовал меня Вит. — Как видишь, я закончил «маяться дурью» как ты и говорила. А ты пожаловала в очередной раз потешить свое самолюбие за мой счет? Или успела соскучиться за те несколько часов, что мы не виделись? Если не можешь без меня обходиться, то могла и не сбегать. Или твой муж настолько не удовлетворяет тебя, что ты ищешь кого-то более горячего? — откровенно издевался надо мной демон.

— Я тебе уже говорила, что это от меня не зависит. Мне совсем не доставляют удовольствия ни твои истерики, ни дешевый сарказм, которым ты решил одарить меня сегодня.

— Тогда переместись ко мне воплоти, и я найду, как и чем тебе доставить удовольствие, похоже, тебе именно его и не хватает, — вольготно развалившись в кресле и, расстегнув ворот рубашки, проворковал инкуб.

— На что ты надеешься? Думаешь, что я побегу навстречу своему счастью в твоем лице, или начну доказывать, что мне всего хватает? Если бы я могла отсюда исчезнуть, то мы бы даже не разговаривали, но, увы. Так что давай обойдемся без твоих сомнительных представлений. Я здесь тихонько полетаю, пока меня не разбудит поцелуями муж.

— Значит, все-таки будешь доказывать, что тебе всего хватает? Зато, какую речь независимой лиры ты произнесла! Я почти поверил, то мое бренное тело тебя не интересует, хотя может ты его плохо рассмотрела и мне следует тебе продемонстрировать себя во всей красе? — выводил меня из себя ректор.

— Делай что хочешь, мне надоели эти препирательства. Я просто хочу не видеть твою лживую физиономию ежедневно, а жить своей жизнью, в которой тебе места нет.

— Я всегда делаю что хочу, — сексуально облизывая пухлую губу, сказал ректор, взмахом руки запирая дверь в кабинет. — В отличие от одной маленькой и лицемерной человечки, которая сама не знает, чего хочет. Ты меня убеждала в своей ранимости и неопытности, а сама искала к кому бы поскорее запрыгнуть в постель. Что же я тебе покажу, что ты выбрала не того мужчину, — сказал наглый демон и стал расстёгивать пуговицы дальше. В каждом движении инкуба была грация и уверенность опасного соблазнителя. Я очень хотела закрыть глаза и всего этого не видеть, но у души нет глаз, следовательно, и закрывать нечего. Хотела перевести взор на что-то другое, но мое внимание как магнитом притягивало к грациозно обнажающемуся мужчине. И вот, наконец, Витор покончил с последней деталью своего наряда, и предстал передо мной во всем своем великолепии. Пришлось признать, хотя бы самой себе, что инкуб очень красивый мужчина. Регар тоже красавец, но он другой во всем. Это как сравнить атлета и фотомодель. По непонятной мне причине вид нагого и раздраженного инкуба, о чем свидетельствовал его рвано мечущийся хвост, заводил. Мне стало стыдно. Что со мной твориться? Чего я не видела в теле Витора, в котором сама была несколько недель? Подлое сознание подкинуло ответ — самого Витора. Я ведь как на мужчину, на него особенно не заглядывалась, а сейчас у меня не было выбора. От лицезрения и самобичевания меня избавило пробуждение. Меня осторожно тряс за плечо муж.

— Что это было? — прорычал мой ревнивый оборотень.

— Лучше не спрашивай. Я не знаю, как объяснить свои эмоции, — опустила я свою красную и виноватую моську.

— Что он с тобой делал? — допытывался муж.

— Что он мог сделать с бестелесным духом — ничего. Он устроил мне показ стриптиза, — промямлила я.

— Что такое стриптиз?

— Это когда кто-то грациозно обнажается, — тихо ответила я, не зная, куда день глаза. Муж поднял мое лицо за подбородок и пытливо посмотрел на меня.

— Он настолько хорош, что ты возбудилась? Или тебе просто понравилось действие?