Я ревную не тебя! (СИ)

– Ты считаешь себя самой несчастной и никому не нужной. Ты обвиняешь всех и вся в том, что они желают тебе зла или хотят обидеть. Ты обижаешься на весь мир и высказываешь подобные обвинительные речи, даже не разобравшись в мотивах того, кто это сделал. Ты просто даже подумать не хочешь о том, что кто-то хотел сделать как лучше, чтобы тебе же было проще жить в этом гребаном мире! Ты во всех видишь врагов и людей, которые тебя ненавидят! Да ты даже готова поверить в то, что я или кто-то из нас желает тебе смерти. Если бы тебе кто-то сказал, что я хочу тебя убить, ты бы поверила? Можешь не отвечать, я и так знаю, что да. Ты конкретно во мне все это время видишь врага лишь потому, что я не увиваюсь за тобой, как Джейс, или не сплетничаю, как Иззи. Ты видишь во мне угрозу или даже врага, потому сейчас и бросаешь мне в лицо обвинения в том, что я хотел сделать тебе хуже, заставить страдать. И я даже не буду тебя убеждать в обратном, потому что ты меня не услышишь. Ты вбила себе в свою рыжую головушку, что я в априори не могу желать тебе добра, и упрямо придерживаешься этой мысли. Что ж, раз тебе так удобней, то пусть будет так. Я спорить с тобой больше не буду. Только запомни одну простую вещь: вокруг тебя тоже есть люди, которым тоже может быть тяжело, больно. У которых в жизни тоже не все гладко. И это по крайней мере эгоистично зацикливаться на собственных бедах, не замечая ничего, что происходит дальше твоего собственного носа, ведь если обернуться и посмотреть с другой стороны, то многие привычные вещи могут показаться совершенно иными. Попробуй как-то на досуге. Может, понравиться.

Алек замолчал и выпрямился, вновь отодвигаясь от Клэри. Его аж трясло от злости и какой-то непонятной обиды на то, что Клэри именно так все восприняла. Она не увидела в его действиях ничего хорошего, только злой умысел. И это обижало и злило парня.

А Клэри тем временем стояла, сжав руки в кулаки, и часто моргала, чтобы убрать накатившие слезы. Каждое слово Алека отзывалось болью в сердце, и хотелось просто сбежать из комнаты куда глаза глядят и закричать во весь голос. Но она лишь выдохнула и безэмоциональным голосом сказала.

– Я бы советовала тебе сделать то же самое. Ты говоришь, что я легко поверила бы любому, кто сказал бы мне, что ты хочешь меня убить. Как же плохо ты меня знаешь, Алек. Какого плохого мнения обо мне. Ты ненавидишь меня, я знаю это, только вот не пойму за что именно. Я ничего тебе не сделала, а твоя ненависть буквально душит меня всякий раз, когда я оказываюсь рядом с тобой. Ты говоришь, что я не хочу подумать о том, что ты можешь желать мне добра, а не зла. А вот скажи мне, был ли хоть один момент, когда ты проявил по отношению ко мне любое чувство, кроме злости, ненависти, отвращения и прочего негатива? Назови хоть один такой случай, и тогда я признаю свое поражение и свою неправоту. Молчишь? Вот тебе и ответ, Алек. Ты сам виноват в том, что у меня такое мнение о тебе, по твоим же словам. Хотя ты очень сильно ошибаешься, рассуждая об этом. В твоих словах не было и доли правды, но я тоже не собираюсь тебя переубеждать. Это бесполезно, пустая трата времени. И своими словами я пыталась показать тебе, что мне обидно и больно от того, что вы скрыли от меня такую важную информацию, которая напрямую касается меня. Вы не подумали обо мне, что бы ты сейчас не говорил. Принимая это решение, ты думал не обо мне и о том, как будет лучше для меня. Ты думал о себе, как будет тебе выгодней. И это действительно печально. Но я не хочу больше говорить об этом, и вообще с тобой говорить я больше не хочу. Видимо, нам противопоказано общение и вообще нахождение рядом. Посему спешу увеличить расстояние между нами, чтобы ты смог уменьшить свою злость, которая сейчас просто горит в твоих глазах. Можешь успокоиться, я больше ничего спрашивать не буду, впрочем, я вообще ничего тебе говорить не буду. Всего хорошего.

Бросив напоследок эти слова, Клэри развернулась и вышла из комнаты Алека, направляясь к себе. Она не смогла сдержать свою злость, потому сильно хлопнула дверью комнаты Алека, от чего сам Лайтвуд вздрогнул. И только сейчас, когда за Клэри закрылась дверь, он понял, что сейчас натворил и как ужасно себя повел. Он сокрушенно рухнул на кровать и обхватил голову руками.

Клэри же, ворвавшись в собственную комнату, тут же упала на кровать лицом вниз и положила себе подушку на голову, прижимая её так сильно, чтобы не слышать никаких звуков, в том числе и собственных мыслей. Её душила обида и боль, но вместо слез, она лишь крепче сжимала зубы.