Я ревную не тебя! (СИ)

Эта ситуация напоминала их дружбу с Саймоном до недавнего времени: лучшие друзья, один из которых влюблен в другого, но согласен быть лишь другом, только бы быть рядом. Почему я сказала: ” до недавнего времени”? А потому что сейчас у Саймона на личном фронте лучше, чем у всех их вместе взятых. Вот уже вторую неделю Иззи и Саймон встречаются. Между этими двумя такие искры бегают, что это реально грозит пожаром. Но главное, чтобы они были счастливы, а пожар можно потушить. На что тогда руны или на крайний случай огнетушитель? Кстати о рунах. Вот с ними было еще более странно. Нет, в самих рунах ничего странного не было, ну если только не учитывать сложившуюся ситуацию с сумеречным миром. А вот так скажем взаимодействие Клэри с рунами – это действительно странно.

Во – первых, она их чертовски легко запоминала. Ну это можно было объяснить тем, что Клэри – художник, поэтому находит малейшие детали в изображении руны и таким образом быстро её запоминает. Но вот второй нюанс не поддавался никаким объяснениям. Клэри могла рисовать НОВЫЕ руны. Никто из охотников не мог понять, что за руны рисует Клэри, а самое главное – КАК она их рисует. Вскоре они выяснили, что это у Клэри дар такой. Она может создавать новые руны, наделяя их разными способностями.

Лайтвуды старшие очень быстро осознали всю выгоду от этого Дара, но и весь риск для самой Клэри. Из-за этой её силы внимание демонов к её скромной персоне только повысилось. Она была слишком опасной для врага, поэтому её нужно было уничтожить. Именно поэтому за последние две недели на неё было совершено около 15 нападений. Все жители Института были очень напуганы, особенно Иззи, которая переживала за подругу. О Саймоне даже говорить не стоит, ведь этот новоиспеченный вампир буквально трясся над Клэри, стараясь уберечь от любой опасности. И у него это могло получиться, если бы днем ему не приходилось сидеть в отеле, скрываясь от дневного света. Но это не мешало ему по тысячу раз звонить Клэри, всегда

начиная разговор одинаково.

—Ты жива? Никуда не вляпалась?

На что Клэри лишь закатывала глаза и неизменно отвечала:

––Милый мой зубастик, со мной все в порядке. Если бы плохие дяди – демоны ( ну или тети, это как им угодно будет) заберут мою душеньку, то ты будешь первым человеком, ну или вампиром, к которому я явлюсь в кошмаре, чтобы подержать твою белую шейку за все те утренние пытки, которые ты на мне испытывал 14 лет!

Эта речь всегда успокаивала Саймона, и он лишь смеялся.

––Узнаю свою Клэри. Все такая же язва, – этим он всегда вызывал добрую улыбку девушки.

Вот и сейчас, идя по ночному городу, Клэри улыбнулась, вспомнив про Сая. А ведь он сразу понравился Изабель. Еще в тот момент, когда хотел отвести Клэри к психиатру, потому что та посреди ночи была в заброшенной церкви, а на её шее была странная наколка. Ну это Саймону Институт казался заброшенной церковью, а руна – татуировкой. Но вот Джейсу и Алеку Саймон не понравился с первого взгляда, а точнее вопля. Ну Джейс – то понятно, он с первой встречи запал на Клэри, поэтому весьма понятно, что он скрипел зубами, когда видел восторженный взгляд этого примитивного, направленный на Клэри, и её милейшую и добрейшую улыбку, адресованную Саймону. А уж когда они обнимались, то он и вовсе хотел кинуть этого примитива куда подальше. Что он впрочем однажды и сделал, за что получил чистку мозгов от Изабель, пинок и злой взгляд от Клэри, и, как ни странно, мимолетный одобрительный взгляд от Алека.

Кстати, о нем. Ох, Александр Лайтвуд – старший сын Маризы и Роберта, а по совместительству старший брат Изабель и парабатай Джейса. Этот охотник был ходячим противоречием, холодностью и недовольством. Внешне – настоящий ангел: черные, как ночное небо, волосы, бездонные карие глаза, в которых всегда была сдержанность и лед. От одного его взгляда можно было поежиться, как от холода, но и утонуть в них тоже не составляло труда. Высокий с шикарной фигурой, спокойной, но уверенной походкой, он был похож на ангела. Ему только крыльев за спиной не хватало.

Нутро художника постоянно подталкивало Клэри к написанию его портрета, и вот после одной тренировки она все – таки нарисовала данный портрет. С листа на девушку смотрел серьезный и задумчивый взгляд Алека, устремленный вдаль. Руки сложены на груди, а ноги на ширине плеч – любимая поза нефилима. Каждая деталь внешности Алека была изображена настолько точно, что создавалось впечатление, будто это фотография. Только вот огромные черные крылья, красовавшиеся за спиной парня, выдавали то, что это был рисунок. Хотя они настолько ему шли, что можно было подумать, что и в реальной жизни у него есть такие же, просто он их умело прячет.