Я родилась пятидесятилетней...

— Непривычно видеть тебя столь несчастным… Ты был всегда таким неприступным, гордым, так спокойно переносил своё одиночество… — вампирша замолчала, подбирая слова. — Я удивлена… В кого превратился насмешливый, почти скучающий джентльмен с долей здравого цинизма, которого я знала столько лет?

В её мыслях мой образ чем-то перекликался с образом Евгения Онегина.

— Таня…

Она поняла, что я поймал её на сравнении:

— «Теперь я знаю, в Вашей воле меня презреньем наказать», — процитировала-пробормотала русская, невольно примеряя на себя образ отверженной влюбленной барышни.

— Это не твоя героиня, Таня, — я наконец с ласковой улыбкой посмотрел на девушку, чья душа скорее ассоциируется у меня со строптивой, чуть колючей, но пылкой шекспировской Катариной, чем с нежной, верной и мечтательной пушкинской Татьяной.

— А она? — переспросила девушка почти обиженно. — Она та самая Татьяна?

Я погрузился в приятные воспоминания этой недели, смакуя их, перебирая, как что-то драгоценное:

— Среди лукавых, малодушных,

Шальных, балованных детей,

Злодеев и смешных, и скучных,

Тупых, привязчивых судей.

Среди кокеток богомольных,

Среди холопов добровольных,

Среди вседневных модных сцен,

Учтивых ласковых измен.

Среди холодных приговоров,

Жестокосердной суеты,

Среди досадной пустоты,

Расчётов дум и разговоров,

Она блистает, как звезда,

Во мраке ночи в небе чистом

И мне является всегда

В сиянье ангела лучистом…

— В сиянье ангела лучистом? — Таню немного задело то мечтательное выражение моего лица, когда я цитировал Александра Сергеевича, думая о Белле.

Глава клана Денали фыркнула и проворчала:

— Мне кажется слишком скучным — любить ангела, но, видимо, не стоило от тебя ожидать иного… И что же в итоге? Она влюбилась в тебя, плакала, танцевала, смеялась, пела, задавала вопросы и так далее, потом ты не выдержал и сбежал сюда, зализывать сердечные раны?

Я попытался представить свои действия, если бы ситуация была хотя бы в половину такой, как её представляла русская.

— Мое сердце не бьется, Таня, ровно, как и твоё, — поправил я девушку задумчиво, не ощущая в себе сил спорить по поводу Беллы.

Помолчав, я добавил:

— Мне всегда было странно, почему люди ассоциируют любовь именно с сердцем? Патетично прижимают ладонь к левой стороне груди, хотя, по сути, сердце скорее посередине… Рисуют фигуры, ничего не имеющие общего с этим качающим кровь органом… Во многих языках есть выражение «разбитое сердце», как будто это хрупкий предмет можно уронить, как какую-то вазу…

— Но разве не болит грудь при потере близкого? Не больно там, внутри?

— Больно, — хрипло ответил я удивлённой Денали, роняя голову в ладони, точно зная, ощущая то, что говорю. — Но у меня болит не сердце. У меня разрывает лёгкие, Таня. Я почти не помню, каково это было — плакать, но оттого, что я не чувствую её запаха, воздух корябает, разрывает, царапает, кромсает мои лёгкие, разнося этот отвратительный, ядовитый воздух по всему телу.

— А я так мечтала влюбиться… — протянула Таня, запрокинув голову, и уставилась на звёзды. — Глядя на тебя, это не кажется удачной идеей, Эдди…

Помолчав немного, она добавила почти со злостью:

— Что ты делаешь со мной, с собой, с ней? Ты правда видишь высший смысл в своей роли великомученика?

Если Белла будет жить нормальной человеческой жизнью, то для меня это будет стоить всего…

Я видел, как юная мисс Свон закончит с отличием школу, поступит в свой Гарвард, станет врачом, выйдет замуж, у неё будет настоящая семья, дети… От мысли, что рано или поздно девушка влюбится в какого-то парня, он сделает ей предложение, и она, такая красивая, под руку с отцом под торжественный марш с немного смущённой улыбкой пойдет к какому-то счастливчику, чтобы сказать ему «да»… Меня просто сжигало заживо чувство всепоглощающей ревности к этому далёкому незнакомцу. Разрывало навязчивое желание свернуть шею, раскрошить череп, отбросить назад, подальше от видения девушки в белоснежном платье и букетом невесты в руках. Но даже сейчас я понимал, что никогда не смогу позволить себе убить того, кого она полюбит. Было бы куда проще и, одновременно, сложнее, если бы всё было так, как видела ситуацию Таня…

Дабы вампирша поняла меня, я решил признаться:

— Такая, как она, не заслуживает убийцу. Ты ошиблась, девочка действительно не влюблена в меня. Белла видит во мне друга, понимаешь? Безопасного друга, который заботится о ней и её здоровье…

Я надеялся, что Элис внимательно следит за новой подругой, помня, что она не бессмертна и ей нужен отдых и сон.

— Твоя девушка что, больна?

— Белла повредила руку, вывих, — я вспомнил, что даже эту травму Свон получила из-за меня и моего внимания к ней.

Как будто было недостаточно той опасности, которой она подвергалась, просто общаясь со мной…

— Смертные такие хрупкие, но я слышала, что Карлайл проводит акцию: улучшение здоровья, легкий пластический тюнинг, эликсир вечной молодости, взамен пары глотков крови пациента, — решила пошутить Денали. — Да, кстати, в подарок блёстки да белила с красными линзами! Не хочешь девушке предложить поучаствовать?