Я родом из СОБРа

– Пошел на хер, я тебе говорю! – повторил Рамазан. – Не тебе меня учить! Я сам кого хочешь научу! Ему и мне, – он кивнул на Алексея, – двадцать один год! Чему вы будете нас учить? Сигареты отбирать, как вот это чудо? – От такой дерзости стоящий рядом любитель дорогих сигарет выпучил глаза. – Короче... – сделал паузу чеченец, – нас трогать не надо. Плохо потом будет. Если кого-нибудь из нас тронут поодиночке, убьем ночью... – Он помолчал, оглядывая оторопевших «дедушек», и закончил: – Я никого не пугаю... Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать?

Задумчивое молчание прервал любитель сигарет.

– Я тебе этого так не оставлю, – пробормотал он, разглядывая Арби.

– Я тебе тоже, – растянул губы в волчьей улыбке чеченец.

Самый старший «дед» с притворным сожалением развел руками.

– А ведь вы ничего не поняли... – Его глаза ненавистно поблескивали из-под бровей. – Ну что ж, там посмотрим, что к чему... – добавил он и посторонился, демонстративно давая проход к дверям. – А ну, отбой, сынки! – повысив голос, проговорил он.

Рамазан усмехнулся и подтолкнул к двери Арби. Следом вышли Кюри и Алексей.

Сразу спать они, конечно, не пошли. Стоя возле обширного солдатского туалета, курсанты наскоро провели «военный» совет. Алексей слегка подрагивал, Кюри непрерывно курил, Арби, держа в руке нож, беспрестанно выбрасывал из него лезвие и прятал его обратно. Рамазан был серьезен и озабочен. Чеченцы быстро перебрасывались фразами на своем языке. Алексей смотрел в сторону. Спохватившись, Рамазан улыбнулся и хлопнул Чижова по плечу:

– Все нормально, Леша!

Арби проговорил, глядя на тускло блестевшее лезвие:

– Не бзди, русский, мы за тебя «впишемся»...

Алексей вспыхнул.

– Да я и не... – он замялся, подыскивая нужное окончание, не сообразил и добавил: – ...не боюсь.

После секундной паузы засмеялся Рамазан, следом за ним Кюри. Усмехнулся и Алексей. Арби, так и не поняв, в чем дело, без улыбки спрятал нож в карман.

Через неделю любителя сигарет вызвала на КПП молодая и симпатичная девушка. Он выпросил себе увольнение, и в тот же вечер его нашли в парке, избитого до потери сознания. На утренней поверке этот случай довели до сведения курсантов. Алексей переглянулся с Рамазаном. Тот равнодушно пожал плечами:

– Родственники к Арби приезжали... проведать... Совпадение, наверное.

– Скорей всего, – отозвался Чижов хмуро. «М-да... таких совпадений не бывает... хотя ничего и не докажешь... – мрачно подумал он. – Вот гад, этот Арби... вроде нас и не трогают уже, а он не успокоился...»

Увольнения курсантов временно отменили, в «учебку» приехал особист, задавал всякие нехорошие вопросы, вызывал на допрос чеченцев, но те лишь разводили руками. Правильные выводы солдатами и сержантами были сделаны, и с тех пор вокруг чеченцев и Алексея образовалась невидимая и прочная стена отчуждения.

* * *

После «учебки» Чижов начал служить в двенадцатой роте, а чеченцев разбросали по батальонам бригады, свято соблюдая негласное распоряжение командования – никогда не сводить более трех кавказцев в одной части. С Рамазаном Алексею было жалко расставаться, с Кюри тоже, а вот отъезду Арби он был искренне рад.

По сути, двенадцатая рота была прообразом зарождающегося спецназа внутренних войск. Солдаты этого подразделения несли внутренний караул в части, активно занимались спортом, стрельбы у них проводились три раза в неделю, их освобождали от всех хозработ, и в случае побега заключенного они осуществляли и проводили розыскные мероприятия по задержанию «побегушника».

– Если солдат не может убить зэка при побеге, то он должен догнать его, – так обычно говорил заместитель командира роты старший лейтенант Рутников после неудачных стрельб взвода. Командовал: – Взвод, направо, бегом марш! – и сам бежал вместе со всеми. Так сержант Чижов научился бегать длинные дистанции и хорошо стрелять.

Алексей только в армии понял, что значит выражение «непроходимая тайга». Выросший в лесистых предгорьях Северного Кавказа, он твердо знал, что в лесу можно пройти практически везде и нигде не заблудиться. Достаточно найти один из многих ручейков, в достаточном количестве стекающих с любого водораздела, и пойти по течению вниз. Рано или поздно наткнешься либо на селение, либо на какую-нибудь кошару и встретишь людей. Здесь же размеры и просторы тайги просто поражали. Необозримый океан хвойных деревьев тянулся за горизонт. Казалось, можно двигаться в любом направлении. Но это обманчивое ощущение появлялось, когда смотришь на тайгу с высоты птичьего полета. На земле же неподготовленного человека встречали гигантские, тянущиеся на многие километры завалы из старых упавших деревьев. Они были покрыты густо поросшим кустарником и переплетены какими-то вьющимися растениями, очень похожими на южноамериканские лианы. Под ногами хлюпало и пружинило вечно не просыхающее болото, тучи комаров и мошки вились в воздухе все теплое время года. Чтобы пройти по такому лесу хотя бы пару километров, требовались недюжинная выносливость, хорошая обувь и настоящее кубинское мачете.