Я рожден(а) для этого

Листер, неоднократно распрощавшийся с содержимым желудка, благодаря стилистам снова выглядит как бог и с жаром толкает давно заученную речь о том, Как Нам Повезло Достичь Таких Высот и Как Мы Любим Наших Фанатов.

Интервьюер слушает его, кивает, будто китайский болванчик, а потом говорит:

– Знаю, вы и сами в курсе, какие вы везунчики. Вы выиграли несколько престижнейших музыкальных премий – британских и европейских. Два ваших альбома стали золотыми. А билеты на концерты европейского тура разлетелись в первый же день.

Дэйв подается вперед и ставит локти на стол, отчего возникает ощущение, будто он – генеральный директор компании, а мы – напортачившие стажеры, которых держат только из милости.

– Но меня интересует настоящий «Ковчег». Я хочу услышать о ваших взлетах, – он машет рукой в потолок, чтобы лучше донести свою мысль, – и падениях, – демонстративно указывает на пол. – Хочу понять, что у вас в сердце и на уме. Хочу, чтобы вы рассказали, что на самом деле значит быть знаменитым бойз-бендом.

Мы молчим, но его это не обескураживает.

– Почему бы не начать с самого начала? – продолжает он. – Я, конечно, читал «Википедию», но мне интересно услышать эту историю от вас. Как вы познакомились?

Я жду, что кто-нибудь возьмет слово, но мысли Роуэна по-прежнему заняты новым контрактом, а Листер и вовсе выглядит так, будто не понял вопроса. Поэтому я одаряю Дэйва широкой улыбкой и рассказываю, как мы с Роуэном познакомились в начальной школе, а в тринадцать лет решили создать группу. Однако нам еще нужен был ударник, и мы уговорили Листера, хотя он не горел желанием тусоваться с двумя музыкальными задротами. К несчастью для него, больше никто из нашего окружения не знал, с какой стороны подходить к барабанной установке.

– Наверное, теперь вам кажется, что все это случилось в прошлой жизни, – вклинивается Дэйв. – Три школьника сколачивают музыкальную группу.

Я хмурюсь, не зная, как на это реагировать, но Дэйв поднимает ладони и говорит:

– Прости, я тебя перебил. Продолжай.

Тогда же, в тринадцать, мы начали загружать свои песни на ютьюб. Год и двести тысяч просмотров спустя на нас вышла Сесили Уиллс из «Сандер Менеджмент». Она повела нас прямиком к «Форт Рекордс» – вот, собственно, и все.

– Ах, сила интернета! – восклицает Дэйв, когда я замолкаю. Его слова звучат как-то зловеще, хотя, возможно, мне только кажется.

Мы еще немного беседуем о создании «Ковчега». Говорю один я, что слегка непривычно, но Листер продолжает беспокойно ерзать – кажется, ему по-прежнему нехорошо, – а Роуэн, погруженный в свои мысли, предпочитает отмалчиваться.

– А теперь, если позволите, я хотел бы поговорить о ваших фанатах. В особенности о тех, что в интернете.

Ну, приехали.

– У «Ковчега» в сети сформировалось крепкое фанатское сообщество. Возможно, одно из крупнейших в мире. Люди следят за каждым вашим движением, анализируют каждое слово и, возможно, в каком-то смысле вторгаются в ваше личное пространство.

Дэйв делает паузу, я киваю, и он продолжает:

– В частности, фанаты «Ковчега» известны своей любовью к различным безумным теориям и склонностью видеть тайный смысл там, где его нет. – Он откидывается на спинку стула. – Что вы думаете по этому поводу?

Мы молчим. Сесили неотрывно наблюдает за нами из другого конца зала.

– Полагаю, это непростой вопрос, – нимало не смутившись, продолжает он. – Давайте попробуем зайти с другой стороны. Я журналист. Пишу серьезные статьи и надеюсь, что они повлияют на людей – так же, как на них влияет ваша музыка. Надеюсь, что смогу изменить их мышление. Чему-то научить. Заставлю их что-то почувствовать. – Дэйв закидывает ногу на ногу. – Но в то же время я – не знаю, как лучше выразиться, – «обыватель». Я отправляю статью редактору, выключаю компьютер, выхожу из офиса – и все, никому до меня нет дела. – Он вскидывает руки и смеется. – Я как будто не существую! И в этом заключается огромная свобода. Но у вас троих такой свободы нет. Для вас это настоящая роскошь, которую вы нечасто можете себе позволить. Если вообще можете. – Дэйв снова замолкает, но только для того, чтобы после паузы добавить: – И я хочу знать, что вы чувствуете в связи с этим.

Роуэн выпрямляется на стуле.

– Мы любим наших фанатов, – выпаливает он, но звучит это как-то неискренне. – Все, что они делают, они делают из любви к нам. И это чувство взаимно.

Дэйв кивает, улыбаясь. Он видит Роуэна насквозь.

– А вам не кажется, что любовь – слишком сильное слово, чтобы употреблять его по отношению к людям, которых вы никогда не видели? К людям, которые жадно следят за каждым вашим шагом, судачат о вас за спиной и берут на себя смелость рассуждать о ваших личных качествах и отношениях, хотя они ни разу не общались с вами в реальной жизни?

Роуэн не отводит взгляда.

– Хорошо. Сойдемся на том, что мы бесконечно ценим наших фанатов. Без них мы бы ничего не добились. – Звучит так, будто он читает по бумажке.

Дэйв ждет, но Роуэн не спешит продолжать.

– И это все, что вы можете сказать о поклонниках вашего творчества? – спрашивает Дэйв.