Я рожу тебе детей (СИ)

Змеев сидел в машине с полчаса, наверное. Уже у Леры свет в окнах зажегся. Уже он понимал: все хорошо, она дома, можно оставить свой пост и уезжать. Понимал и не мог.

Сегодня он тоже купил цветы. А еще — торт. Не выбрасывать же?

Пробрался в подъезд, шагнул в лифт, поднялся на восьмой этаж.

Сегодня не розы, а нежно-белые тюльпаны с пушистыми краями. Было жалко класть их на холодный бездушный пол, а поэтому он кое-как пристроил букет на коробке с тортом и позвонил. Дождался Лерочкиных шагов за дверью и, судорожно вздохнув, отправился привычно вниз — пешком.

Щелчок замка — как выстрел. Как разряд тока по натянутым нервам. Но он не остановился.

— Олег! — слишком гулко и громко в пустом подъезде звучал ее голос.

Прикрыть глаза на миг, чтобы перевести дыхание, и дальше — по ступеням вниз.

Как-то совершенно нелогично, даже трусливо, наверное. В его возрасте — и такой раздрай в чувствах. Словно обиженный пацан, которому отказали.

Но Олег не обижался. Злился на себя.

Ему не обязательно было подниматься и устраивать шоу с цветами и тортом. Зачем лгать? Он сделал это, чтобы на миг услышать ее шаги. И уж бонусом — ее голос.

Стало легче дышать, хоть тяжесть в груди никуда не делась.

Он сел в машину и медленно отправился домой. Лучше ни о чем не думать. Иногда это помогает справиться с ситуацией, когда ничего исправить нельзя.

Глава 36

Лерочка

Не знаю, чего я хотела добиться. Но только не того, чтобы Змеев исчез с моих радаров.

Когда он не позвонил и не заехал утром, кажется, я огорчилась. Не до слез, но сердце в груди сжалось и заметалось туда-сюда, горестно подвывая.

Я как-то не привыкла, что меня бросают. Обычно это я всех отшивала. Может, он не так меня понял?.. Да нет, все правильно он понял, когда я сказала, что он на меня давит.

Наигрался. Потерял интерес. Ну, что ж…

И вроде бы я тоже все поняла и приняла, однако весь день пошел как-то наперекосяк.

Нет, все у меня ладилось и из рук не валилось. Но я то и дело ловила себя на том, что во всех отражательных поверхностях я вижу грустненькую мордочку. И эта мордочка — моя.

— Что-то случилось? — не выдержал Валера. Он всегда внимательный и наблюдательный.

— Все хорошо, — покачала я отрицательно головой.

Ну, не рассказывать же ему, что за мной «жених» не заехал, и я теперь убиваюсь из-за этого.

— Лера… Андреевна, — пробормотал Валера и сделал шаг. Миг — и его руки легли на плечи. А еще бы пару секунд — и я бы, наверное, расплакалась на его груди.

Так и было бы, случись это вчера. Сегодня же я ловко вывернулась из его рук, делая вид, что ничего не заметила.

— Две минуты первого, — кивнула я на часы. — Обед начался. Ты опаздываешь.

Я видела, что он никуда не пойдет. Челюсти стиснул. По лицу — тень досады проскользнула.

Что там Змеев говорил про влюблен?.. Я что, совсем слепая, оказывается?

Валера топтался и никуда не спешил.

— У вас… правда все хорошо? — спросил он, пытливо заглядывая мне в глаза.

— У меня все замечательно. Устала немного. Пятница, конец недели. Иди, иди, Валера.

И он наконец-то вышел.

Я судорожно выдохнула. Мне только не хватало еще с этой любовью разбираться. Достаточно Вени с его драгоценным папашей в кармане.

Я поминутно проверяла телефон. Молчит. Звонить первой — не в моих правилах. Я все же девочка. У меня есть гордость.

Змеев не позвонил ни перед окончанием рабочего дня, не ворвался в приемную, когда рабочий день закончился.

Вот тебе и отношения. Сдулся, как только я чуть заартачилась.

Уходила я в мрачном настроении и уже ничего не ждала. Пятница. Конец рабочей недели. Хотела отдохнуть и развеяться. А не с кем.

Пустота и одиночество накинулись на меня так сильно, что я растерялась. Неделя какая-то всего прошла, а я уже не хочу быть одна, все мне не так.

Домой добиралась в каком-то оцепенении. В квартиру ввалилась уже совсем в разлохмаченных чувствах и ходила, включая везде свет, чтобы одиночество и тишина не так давили на издерганные нервы.

Телефонному звонку я обрадовалась, как родному. Испытала вспышку неземного счастья. Ненадолго.

— Как у тебя дела, пропажа? — весело поинтересовалась Юлька. У нее там шум и гам. Слышно, как визжит и хохочет Линка, как что-то рассказывает на своем языке маленький Сашка. И одиночество падает на плечи удушливо, еще сильнее. — В воскресенье ждем в гости, как всегда! Отказы не принимаются! Посидим, чаи погоняем, поговорим.

У нас да. Воскресные посиделки часто. Как-то так повелось. Не всегда сейчас, но все же мы общаемся и встречаемся.

— Мы по тебе соскучились, Лерочка!

До того, как Юля вышла замуж, мы общались чаще. То ей моя помощь нужна была, то она ко мне нередко приходила, чтобы поболтать, посекретничать.

— Приду, конечно, — вздыхаю, понимая, что тоже соскучилась. И становится легче, будто солнце заглянуло в мою мрачную душу, погладило теплыми лучами и пообещало, что все будет хорошо.

А потом звонок в дверь — короткий, резкий, требовательный. Так обычно звонит Никитос. Наверное, опять примчался с проверкой.

Я даже рассмеялась, пока шла открывать дверь. Вот же — истинный Змеев. Требовательный и бескомпромиссный.