Я рожу тебе детей

Он невозмутимо надел туфли и пальто, небрежно накинул шарф. Точные, спокойные движения. Я бы нервничала. А у Змеева то ли нервы канаты, то ли великолепное самообладание. В то, что он полностью равнодушен, я не верила.

Из квартиры мы вышли гуськом: Никита, Олег и я замыкающая. Мне предстояло закрыть дверь, но я боялась повернуться к мальчикам спиной. Все казалось: упущу их из вида, и обязательно что-то случиться. От Никиты можно было ожидать чего угодно.

Но он, удерживая дерзкую улыбочку на лице, вызвал лифт, пока я возилась с ключами.

— Прошу! — картинно отступил в сторону, когда распахнулись двери лифта.

И снова мне чудился подвох. Что, если я сейчас зайду, а они останутся снаружи. Никогда еще в жизни я не была столь подозрительной.

К счастью, снова ничего не случилось: и Никита, и Олег зашли внутрь лифта вместе со мной.

Молчание падало на плечи и давило к земле, а я, обычно красноречивая и находчивая, никак не могла подобрать слова, чтобы разбавить вязкую тишину хоть как-то.

Я вообще плохо представляла, как мы будем шарахаться по улицам втроем, и во что превратится этот фарс. В то, что Никитос будет паинькой, я не верила.

Змеев сегодня был во всеоружии: мне не пришлось ломать голову.

— Прошу! — распахнул он дверцу крутого авто, и я вздрогнула: точно таким же жестом Никитос приглашал меня в лифт зайти.

Никита протяжно присвистнул и, опередив меня, шлепнулся на переднее сиденье.

Змеев и бровью не повел, будто так и надо. Помог мне усесться сзади.

— А ты у нас богач, да, папка? — нагло спросил Никита, — тачка у тебя крутая! Спал и видел такую. Ты ж мне купишь похожую?

У меня снова чуть челюсть на пол не упала. Никита, который никогда и ничего не просил, мог последнее отдать, сейчас сидел и с восторгом оглядывал салон змеевского авто.

И я не верила, что он так легко мог купиться и продаться. Но весь вид Никитоса говорил об обратном.

— А порулить даль? — вертелся он, как уж и бесцеремонно трогал все подряд.

Видимо, у него такой троллинг — достать Змеева, вывести его из равновесия. Как известно, большинство мужчин трепетно относятся к своим машинам, они им порой дороже родных.

— Я знаю все педали, умею на них нажимать, понимаю, где газ, а где тормоз, — подпрыгивал он на сиденье и водил ногтями по кожаной обивке.

Будь у него когти, как у кота, с наслаждением драл бы поверхности, ожидая оплеухи, чтобы зашипеть и вонзить клыки в руку, посягнувшую на его шкуру.

Он играл восторженного городского сумасшедшего, и у него неплохо получалось. Даже я, наизусть знающая все его закидоны, чуть не повелась на искренность его наглых глаз, что так и рыскали в поисках шкоды.

— Упс! — посмотрел он на свои ладони так, будто и не понял, как хромированная штуковина, которая до этого была ручкой, оказалась в его руках.

«Сейчас грянет гром», — подумала я и с тоской посмотрела на Змеева.

Глава 22

Олег

Сын нарывался и выпрашивал, провоцировал и смело шел в бой, не оглядываясь, не сомневаясь.

Олег сразу понял: все время, что отпущено им втроем, превратится в кошмар, а поэтому спокойно принимал все провокации.

— Какая жалость, — бормотал Никита, делал бровки «домиком», но по наглым глазам явственно читалось: ничерта он не жалеет и будет пакостничать, пока ему будут позволять. А если кто и попытается приструнить, обязательно огрызнется и выдаст что-то такое детско-незамутненное, с целью обидеть или задеть.

— Кусок железа, — фыркнул Олег, — оставь на память. Будешь хвастаться перед знакомыми, что катался в крутой тачке. Или можешь соврать, что тебе подарили автомобиль, но вот незадача: на педали жать умеешь, а обращаться с техникой — нет. Поэтому, увы, сын, машину я тебе не куплю, пока не вырастешь. И порулить тоже, извини.

— Да больно надо, — сразу перестал играть восторженного дурачка Никитос, — подавись своими машинами, баблом и всем остальным. У нас, между прочим, все есть. И машины тоже, не одна. И Юра учит меня водить. Мне уже шестнадцать, я скоро права получу. А ты свои богатства можешь сам знаешь куда засунуть.

— Спасибо, что разрешил, — на Олега снова снизошло его знаменитое спокойствие, когда оппонент злится, а он только улыбается и отбивает атаки с невозмутимостью мудрого индейца.

— И к Лерочке шары не подкатывай. Ей такие козлы, как ты, не нужны. У нее женихов хватает, один лучше другого, тебе не чета.

Лерочка подозрительно чмыхнула на заднем сиденье.

— Согласен. Имел честь вчера парочку воздыхателей созерцать. Один краше другого — истина.

Никитос еще не понял, в какую яму его затягивает. Слишком много эмоций. Взрывной. Олег сам когда-то таким был. Может, однажды, он тоже научится владеть собой. А может, это и хорошо, что он живой и настоящий. Все наружу, но только без полутонов пока. Белое и черное, никаких примесей.

Олег тронул машину с места, а Никитос заводился еще больше, его почти трясло.

— Да кто угодно, только не ты! — шипел он сквозь зубы. — Бросишь ее, как мать когда-то, на произвол. Оставишь с детьми одну, умотаешь по своим важным делам. Ведь дела важнее, правда? Все другое важнее, а на остальное наплевать?