Я рожу тебе сына (СИ)

— Тим, он меня за руки хотел удержать. Не думай, ничего такого…

— Ника, — притягиваю к себе, и дыхалку сбивает от ее испуганного взгляда и ох. енного запаха, — если бы он тебя за что-то другое решил удержать, уже был бы покойником.

Она обвивает мой торс, и сама прижимается, закрыв глаза, а я замираю. Что-то стучится в голове, в самой глубине, пробивается наружу, а я понять не могу, что. Обычно так чувствую приближение опасности. Но не сейчас, не с Никой. От нее только покой и уверенность, то самое, блять, озеро.

Значит, опасность грозит Нике? От этого становится совсем херово, и я обнимаю ее, прижавшись губами к макушке.

— Тимур, но ведь я раньше ходила сама, и все было нормально. Зачем мне охрана? Тех же двоих тоже уже… нет? — она поднимает голову, и ее губы оказываются перед моими.

Осторожно захватываю их своими и целую ее. Медленно. Будто пробую перед тем, как съесть. Она улыбается и язычком дразнит меня, и я срываюсь. Вдавливаю в себя руками, будто слиться с ней хочу. Никогда ничего не боялся, а сейчас пздц как страшно стало. Что потеряю ее, что уйдет и не вернется.

— Тим! Тимур, миленький, все хорошо! — она будто чувствует, как меня разрывает. Обхватывает ладошками, целует, гладит.

И я успокаиваюсь, убираю ее руки и просто обнимаю. Стыдно пздц, лучше голым по улице пройтись, чем так открываться. Надеюсь, Ника маленькая, не поняла. Мы просто стоим, обнявшись, страх отпустил, и я понемногу успокаиваюсь.

Моя сладкая ох…енно пахнущая девочка хочет гулять одна, я ей разрешу. Самурай пусть изгаляется как хочет, хоть с вертолета за ней следит, но глаз не спускает. И мне снова хорошо, внутри постепенно накрывает спокойствием. Хорошо, что оно есть, что есть, где топить эти неуместные страхи.

Мое долбанное, блять, озеро.

* * *

Смотрю на часы — пора заканчивать. Работы много, но нужно заехать проведать Демьяна. И главное, меня дома ждет Ника.

Это странное чувство — когда тебя ждут. Я привык, что обычно ждут ОТ меня. Драгоценности, шмотки, жрачку в кабаке, поездку на крутой курорт. И за это готовы отсасывать чуть ли не пожизненно. А Веронике нужен именно я, я это почувствовал вчера, когда увидел ее сидящей на подоконнике.

Заезжаю в супермаркет, покупаю сок и апельсины. А что Демьяну еще нужно? Жена принесет еду, деньги врачам с утра завез водитель, он же купил лекарства. Ничего страшного с Морозовым не случилось.

Наглотался дыма, в больнице диагностировали отравление продуктами горения и сказали лежать несколько дней в стационаре. Вот он теперь и лежит. А как выйдет, его посадят в кабинет, дадут майора, и я, наконец, спокойно вздохну.

Кровать Демьяна у окна, с ним в палате еще два человека. Я хотел перевести его в отдельную, козырную, так он сам попросил, чтобы я не лез. Мол там будет скучно, а здесь компания.

Компания — зеленый переросток годов двадцати и мужик возраста Морозова. Я прохожу и придвигаю стул к кровати, на которой лежит Демьян:

— Привет.

— Привет, Тимур! — он рад меня видеть, улыбка от уха до уха, и меня отпускает. Глядишь, доживет до пенсии.

Мы разговариваем ни о чем. Он рассказывает, кто к нему приходил и кто проведывал, а я слушаю. Конечно, он не спросит, что я делал в клубе. И я, кстати, тоже не спрошу, потому что очень неожиданно Демьяна принесло в «Голландец». Скажем, подозрительно неожиданно.

Он слишком тертый мент, чтобы обсуждать со мной такие вопросы вслух. Болтаем с Морозовым о погоде, о природе, о бабах — на бабах быстро сдуваемся, потому что Демьян любит жену, а меня дома на подоконнике ждет Ника.

Собираюсь уходить, и Демьян вызывается меня проводить. Идем по больничному коридору, выходим из здания и сворачиваем за угол. Демьян подкуривает сигарету, и я недовольно морщусь.

— Ты ж за здоровый образ жизни агитируешь, — упрекаю Морозова, — бросай курить.

— Иди нах. й, Тимур, — беззлобно отмахивается Демьян, и я удовлетворенно киваю.

Мы каждый сделали то, что от нас требовало мироздание. Я напомнил, как опасно курево для жизни и здоровья, он меня послал. Вот теперь можно и поговорить.

— В палате прослушка?

Демьян с удовольствием затягивается, медленно выпускает дым, а я жду. Не просто же так он поперся меня провожать! Но Демьян любит потянуть кота за яйца, и я делаю вид, что меня вообще не интересует, что он хочет рассказать.

Он правильный мент, если сливает инфу, его обычно мучает совесть, поэтому приходится щадить его самолюбие. Мне не тяжело, не чужие ведь. И я всегда стараюсь отплатить той же монетой.

В первый раз Морозов меня вытащил из обезьянника, когда мы с пацанами подрались с домашними на дискотеке. Второй — когда обнесли сад в частном секторе. Много головняка я ему доставлял, пока мелким был.

Потом я попал в группировку к Чечену, и Демьян перестал меня отмазывать. Он только делал все, чтобы меня не убили. Я его тоже прикрывал от своих, наш счет с учетом вчерашнего вечера равнялся примерно пятьдесят на пятьдесят.

— У тебя в окружении есть крыса, — наконец-то рожает Демьян. — Кто-то стучит на тебя, это началось совсем недавно, Тимур. Будь осторожнее. Под тебя копают и копают не наши.