Я – Руна

– Ты отдашь мне чью-то душу?

– Нет, ни одна душа при нашем разговоре не пострадает. Слушай, просто скажи кто такой «Р.» и как его найти. Я никак не могу вспомнить: Рейвен, Румель?..

– Я не понимаю, о чём ты, – хихикнул Уголёк, наслаждаясь собственной важностью.

И как Руна умудрялась его использовать в своих целях? Это же ведь самый настоящий капризный и избалованный ребёнок! Точно, ребёнок!

– Хорошо, давай сыграем в игру, – решила зайти с другой стороны девушка. – Я буду говорить свои предположения, а ты только «да» или «нет», идёт?

– Игру? Да, игры я люблю, давай, – поразительно легко согласился он, подлетев ближе. – Но что я получу взамен?

– Нельзя быть таким корыстным, – раздражённо укорила его она.

– Так говорят только те, кому нечего предложить, – ехидно ухмыльнулся Уголёк. – Но мне нравится твоё упорство. Спрашивай, может, я даже что-то отвечу.

– Что значит «Р.»?

– Хм… Нет?

– Ах да, точно, только два варианта. Ладно… Это мужчина?

– Да.

– Он… Это мой союзник?

– Да.

Руна довольно улыбнулась. Наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки.

– Я могу обратиться к нему за помощью?

– Нет.

– Но почему, всё ведь так хорошо начиналось? – возмутилась девушка. – Ладно, а вообще есть тут хоть кто-то, к кому я могу обратиться за помощью?

– Нет, – звонко отозвалась элементаль, описав дугу в воздухе.

– Издеваешься? – сузила глаза она.

– Да, – весело хихикнул Уголёк.

– Раз от тебя никакого толка, то лучше я продам тебя кому-то ещё, хоть денег выручу, – разозлилась Руна, начиная терять терпение. – Зачем ты мне сдался, если даже не можешь ответить на простой вопрос?

– Не посмеешь!

– Взгляни на меня: я в чужом теле, в незнакомом городе и чертовски зла за то, что какие-то неведомые силы втянули меня в эту передрягу, даже не спросив моего мнения! Посмею ли я? О да, я сожгу собор, устрою революцию, стихийное бедствие и экономический кризис, только чтобы добиться своей цели. Всё ещё считаешь, что мне не под силу продать какой-то медальон?!

– Равн, – немного помолчав, нехотя отозвался Уголёк.

– Что?

– «Р.» – это Равен, он… Он главный среди всех воров Города. Он ваша «крыша», служит посредником между ворами и заказчиками, а также местной властью.

– Равен, точно! Я была близка, если не считать пары-тройки букв. Итак, уже легче… Подожди, «местной властью»? Хочешь сказать, что воровство здесь официально разрешено? Или он прикрывает воров от стражей закона?

– Вот уж что он точно делать не будет, – ехидно фыркнул Уголёк, снова обретя присутствие духа. – Воровство не то чтобы разрешено, но право на его существование признаётся и надо платить налог.

– Налог на воровство?

– «Теневой налог» платит Равен, – принялся объяснять Уголёк, раскачиваясь в воздухе, словно маятник. – За это местные графы и многочисленные наместники не должны тянуть ручонки к убежищам воров.

– Но как власти могут закрывать глаза на воровство прямо у них под носом? – не поняла девушка. – Их же сами горожане и распнут за такое!

– Потому что властям это выгодно, – в свою очередь удивилась её непонятливости элементаль. – Всех воров не переловишь, да и к тому же «верхушка» Города и сама порой не прочь решить свои дела с помощью подручных Равена. Согласись, трудно сочетать сотрудничество с убийством.

– Но тогда почему я должна опасаться стражи, если воровство тут едва ли не на официальном уровне? Раз Равен платит налог, я могу похлопать любого стражника по плечу и поинтересоваться, когда из дома напротив свалят хозяева, чтобы мне обчистить их запасы.

Уголёк неожиданно рассмеялся, забавно затрясшись на месте.

– Если соберёшься это сделать, я заплачу любые деньги за билет в первый ряд!

Однако радость улетучилась также быстро, как и возникла. Секунда и Уголёк вновь стал предельно серьёзным.

– Нет, ты совсем ничего не понимаешь! Ты хоть слушаешь? Я не сказал, что это почётная профессия. Городок маленький и о делишках Равена знают и позволяют ему дальше покрывать своих воришек, но в обмен на эту милость он должен исправно платить. Но если кто-то из его подручных попадётся, начинается игра «мы тебя не знаем, ты нас не знаешь». По крайней мере, так было до недавнего времени.