Я русский по складу, по сути...

И что нам 1923 год, когда мы сегодня, в 2018-м, слышим то же от Людмилы Улицкой и других пифий обоих полов?

Тут же автор пишет: мол, марксисты не сомневались, что народы скоро сольются в «единый земшарный трудовой коллектив» и что об этом, мол, «горланил Маяковский». Да, великий поэт называл себя горланом-главарём, но лауреату премии Маяковского не следовало бы говорить: «горланил». А что касается слияния народов, то, во-первых, никто из серьёзных марксистов не говорил, что это произойдет скоро. Во-вторых, задолго до марксистов были люди, мечтавшие об этом. Так, Пушкин с сочувствием писал о Мицкевиче:

Он говорил о временах грядущих, 

Когда народы, распри позабыв, 

В великую семью соединятся. 

Мы жадно слушали поэта…

Оба великих поэта, кажется, не были марксистами. Но и самому Пушкину народы России «от потрясённого Кремля до стен недвижного Китая» представлялись определённым, своего рода, единством: «и гордый внук славян, и финн, и ныне дикий тунгус, и друг степей калмык…» Ну, финны-то ушли, но многие остались.

Здесь и вопрос о праве наций на самоопределение, вплоть до отделения. Писатель, как и президент, считает, что это была «мина, заложенная под страну». И она, мол, сразу породила ревность: почему одним даровано такое право, а другим — нет. Не знаю, где бушевала такая ревность, но хорошо известно, что право это имело весьма серьёзные ограничения: во-первых, им могли воспользоваться, что вполне естественно, только те республики, которые имели внешнюю границу; а во-вторых, их население должно было превышать миллион человек.

Автор пишет, что Сталин в начале 50-х годов «хотел вернуться к унитарному государству, но не решился: тяжким грузом давили ленинские заветы». Это не так. Во-первых, чего ж так долго ждал? Тридцать лет! Во-вторых, Сталин и при жизни Ленина порой не соглашался с ним, возражал ему — например, по столь важному тогда вопросу, как поражение Красной Армии в 1920 году под Варшавой, в котором виноваты были Троцкий и Тухачевский, вину которых, как помним Путин сваливал на Сталина. А после смерти Ленина Сталин не остановился перед тем, чтобы отменить некоторые его решения о церкви. Это — к вопросу о «давлении заветов». А с другой стороны, Сталин добился приёма в ООН Украины и Белоруссии, т. е. способствовал ещё большей самостоятельности этих двух столь важных республик Союза ССР. Так что более чем сомнительно намерение Сталин вернуться к унитарному устройству царских времён.

И за все годы Советской власти ни одна республика не поднимала вопроса о своём выходе из СССР, даже слуха такого не было. Трагедия гибели Советского Союза видится автору так: «Именно по национально-территориальным швам, по "союзным" границам лопнул СССР. Оказалось, игру в "самоопределение вплоть до отделения" никто и не думал забывать» Странно… Ведь всё было на наших глазах. Никто не думал забывать? Да никто и не вспомнил об этом праве! И разорвал страну вовсе не взрыв «заложенной Лениным мины», о которой, повторю, никто и не вспомнил, как о дающей законное право на выход, и ни одно заявление о выходе не было подано в Верховный Совет СССР, ни одно заявление не рассматривалось. Союз не «лопнул»— его разорвали, раскромсали, растащили. При полном бездействии центральной власти, армии и КГБ, при трусливом мычании президента Горбачева всё делалось в республиках руками националистов. И всё — совершенно беззаконно, вопреки референдуму 17 марта 1991 года, на котором советский народ решительно (77%!) заявил о желании жить в Советском Союзе, и вопреки Закону №1409 от 3 апреля 1990 года о порядке выхода. Националисты плевали на все законы, а Горбачев, Крючков, Язов были парализованы укусом ими же вскормленной змеи толерантности.

В смело начатом Ю. Поляковым разговоре об антигосударственном, аморальном и по размаху небывалом в нашей истории явлении не обойти, я думаю, четыре вопроса. Первый — роль в насаждении и раздувании русофобии Центрального телевидения, как самого массового средства воздействия.

Второе — роль в культивировании особенно глумливых форм русофобии еврейской интеллигенции, главным образом её многочисленного телевизионно-газетного конгломерата, пишущей братии, о чём выразительно сказала недавно Юнна Мориц:

Ненависть к евреям — преступление, 

Ненавидеть русских — не вопрос!