Я русский солдат! Годы сражения

А. Проханов: — Я видел выставку в Перми, я даже об этом написал роман «Человек звезды» (только что вышел). Наряду с этой гельманоидной культурой существует фундаменталистская традиционная русская культура, которая за эти 20 лет оказалась депрессивной. Ее загнали в чуланы, ее обижали, ее называли «дистрофической культурой», носители этой культуры в 90-х годах были «фашистами» (их так казнили), над литераторами хохотали, их лишали дотаций и премий. Одним словом, эта культура оказалась культурой катакомбной. И, наверное, Путин решил исправить этот чудовищный перекос.

К. Басилашвили: — Имена. Имена сразу же катакомбной культуры, пожалуйста.

А. Проханов: — Один из них, который вырвался из катакомбы, сидит перед вами и делает все, чтобы таскать своим друзьям вот туда, в подземелье, маленькие кусочки, там, сыра…

К. Басилашвили: — В подземелье кто остается?

А. Проханов: — В подземелье остается вся русская литература современная, русские художники Союза художников (традиционалисты). Там же остается русский театр, русский кинематограф…

К. Басилашвили: — Лимонов там, в подземелье?

А. Проханов: — Нет, нет-нет. Лимонов — авангардист, и его поощряли, скорее…

К. Басилашвили: — А когда сидел, он был в подземелье или тоже в авангарде?

А. Проханов: — Нет, когда сидел, он был в башне из слоновой кости. Это завидный удел, который многие хотели бы разделить, но не всем это дано. А вот, повторяю, относительно русской культуры, которая топчется, забивается под землю, с ней абсолютно все не благополучно. А Мединский, Владимир Мединский — человек мягкий, казалось бы, либеральный человек, сервильный по отношению к власти, «Единой России», он очень сильно о себе заявил как человек, борющийся со всякими западными клеветами, возводимыми на русскую жизнь, на русскую культуру. Его мифы о России — это книги, это целый сериал книг, где он разоблачает миф о России как о стране пьяниц, бездельников, палачей, тупиц, лодырей, хамов, жестокосердных. И он это делает очень мягко, либерально. Я бы это иначе, конечно, делал. Но, вот, я думаю, что, все-таки, его поставили на это место, чтобы он хоть как-то этот жуткий отвратительный крен и дисбаланс изменил в пользу России.

К. Басилашвили: — То есть вам кажется, что пост министра культуры — он будет носить такой, пропагандистский характер в самом положительном смысле развенчания мифов?

А. Проханов: — Нет, организационный характер. Потому что министр культуры оперирует деньгами, у него должен быть вектор интересов, он должен любить русскую песню больше, чем какую-нибудь модную рок-группу типа там… Какие Медведев любит?

К. Басилашвили: — Ой, я даже не знаю.

А. Проханов: — Ну, вы даже не знаете.

К. Басилашвили: — Да. Это все уже было давно.

А. Проханов: — Это было давно, и Медведев был давно, я согласен. Кто у нас сейчас премьер-то? Напомните мне.

К. Басилашвили: — Вы знаете, сейчас совершенно другая культура, я имею в виду, совершенно другое интересует наших слушателей — не вкусы Дмитрия Анатольевича, а Бурановские бабушки. Я хочу задать вопрос вам неожиданный, он из Пензы пришел, с Волги: «Бурановские бабушки — это русская культура?» Вы смотрели вообще наше выступление?

А. Проханов: — Нет, ну как? Я знаю, что Удмуртия, как, впрочем, и другие поволжские республики, сохранила этнические начала, этнические интересы, этническую культуру. Скажем, как и прибалты, кстати. Когда они отделились от Советского Союза, первое, что начали делать, они начали петь хором свои народные традиционные литовские, латвийские, эстонские песни. Вот, я думаю, что с появлением Мединского опять появятся хоры русские, опять появится восхитительная русская фольклорная мелодия, романсы.

К. Басилашвили: — Господи, что же вы такие возлагаете надежды именно на Мединского? «Товарищ Проханов, вашей тенью Мединского вы не прикроете ваши прорехи его книг», — такое пришло к вам сложносочиненное предложение.

А. Проханов: — Это кто же там?..