Я русский

А в четверг – сдача номера, где я – выпускающий.

А дедлайн по статье, которую я сейчас делаю еще для одного вполне себе симпатичного, но чужого пока для меня издания – в среду.

Деньги нужны.

Короче – отстаньте, блин!

Ну пожалуйста.

Я же даже на выезд не поехал, в Нальчик.

А как хотелось!

Парни-то, небось, там уже зажигают в полный рост под южным высоким небом, а я, в лучшем случае, выжатый как лимон, доберусь завтра вечером до паба трансляцию по «плюсу» зазырить.

А скорее всего тупо доплетусь до ближайшей палатки, куплю пива с фисташками да устроюсь дома – в тапочках у телевизора.

Тьфу…

…Нет, продолжают названивать.

Плюнул в сердцах, глянул на определитель номера.

Нет.

Кто-то незнакомый.

Придется подойти: вдруг что-нибудь важное.

Мало ли.

Я сейчас, в связи с будущей семейной жизнью, столько работы набрал – у самого крыша подтекает: журнал, радийка, статьи на фрилансе.

Пресс-релизы какие-то из одного дружественного PR-агентства подкинули, хорошо еще, что это говно даже писать особо не надо, достаточно грамотно скомпоновать источники.

Но все одно – тьфу.

Кошмар.

Мог и забыть уже, что с кем-то значимым договаривался.

Вот он и названивает, чтобы напомнить.

Хотя – вроде как ночь уже на дворе.

Половина второго.

– Алло, – говорю со вздохом. – Я вас внимательно слушаю.

– Это хорошо, что слушаешь, – хмыкают в трубке. – Наконец-то. А то Али с Мажором уже отчаялись до тебя дозваниваться, ага. Я один такой упорный оказался. Это Егор, из «КБУ», если еще помнишь. Чем занимаешься?

– Работаю, – говорю удивленно. – А что?

– Один? – интересуется.

– Нет, блин, – не выдерживаю, – с Кондолизой Райс, епта! В полвторого ночи, ага. Обсуждаем, сцуко, реальную геополитику и мировые цены на нефть и прочие энергоносители! Она специально, блин, для этого прилетела. Ты можешь русским языком сказать, что случилось?!

Он вздыхает.

– Ты Интернет не открывал сегодня вечером? – спрашивает.

Я сглатываю.

– Еще раз говорю – нет. Я – работаю.

– Ну, так открой, посмотри. Полчаса, думаю, тебе на это хватит. А мы с парнями за это время к тебе доберемся.

И – «пи-пи-пи» в телефонной трубке.

Отключился, типа.

Не, это просто охренеть можно, товарищи!

Русским же языком сказано!

Работаю, отцепитесь!

…Подошел к окну, закурил.

Нет – выбешивает вся эта байда, все-таки.

А потом – задумался…

…Что-то тут не то, соображаю.

Не стали бы они меня вот так, тупо, без дела дергать, не те люди. И не тот уровень.

Парни серьезные.

И вправду, что ли, Интернет глянуть, вдруг действительно что значимое случилось, раз уж советуют?

Хотя после той шняги с англичанами я уже ни во что не поверю.

Ну их на хрен.

Говорить даже не хочется…

…Глянул, на всякий случай, трубку мобильного.

Ни хрена себе!

Аж восемнадцать непринятых вызовов!

Али, Мажор, Никитос, Жека.

Тот самый Серега из «ФК».

Несколько незнакомых.

Вася из «ГФ».

Охренеть!

Походу и вправду что-то серьезное, думаю.

Надо пойти, глянуть…

…Короче, когда парни приехали, я был уже почти полностью в теме.

Открыл дверь, пожал руки, проводил в гостиную к дивану. Водрузил на стол бутылку виски и пару баттлов коньяка.

– Не выяснили, – спрашиваю, сразу, без предисловий, – трупы с нашей стороны есть?

– Нет, – кривится Егор, – но один вроде очень тяжелый. Из огнестрельного в брюхо засадили, врачи говорят – печень в клочья. Плюс поджелудочная. И крови много потерял. Но, будем надеяться, выживет. Клиника в этом райцентре, конечно, говно полное по оборудованию. А вот врачи, говорят, хорошие. Практики у них много. Чурки там не только приезжих режут, но и друг на друге время от времени отрываются. Дикие люди, дети гор…

Обхватываю голову руками.

– Этого еще не хватало, – скриплю зубами, – на своей же земле…

Гарри грустно кривится.

– Это с каких это пор Кавказ нашей землей стал, Дэн? – спрашивает. – Наша земля – Москва. И окрестности. А Кавказ – это зверье.

Я вздыхаю.

– Ты не прав, Мажор, – вмешивается Али. – Кавказ – наша земля. Ее наши предки кровью поливали, чтоб мы там спокойно жить могли. Тот же Лермонтов. А мы ее просто тупо просираем. Если уже не просрали. Да какая, в принципе, разница! Сейчас нужно не философию тереть, а думать, что делать в сложившейся ситуации.

Все кивают.

Напряг, конечно, нереальнейший.

Кстати – еще ничего не закончилось.

А, чует мое сердце, – только начинается.

– Для начала, – разряжает немного ситуацию Никитос, – думаю, надо тупо успокоиться. А то вон Данила бутылки на столик поставил, а стаканы и лед забыл. Ну, да и хрен с ним, со льдом. Стаканы-то где у тебя, лишенец?

– Можно подумать, сам не знаешь, – ворчу.

– Знаю, – говорит. – Не раз тут пивал. Но спросить-то по-любому обязан, так?

– Так, – соглашаюсь. – Все так, Никитос. И никак иначе. Тащи. Кто из парней пострадал? Знакомые есть?

Называют имена, ники, фамилии.

Вот ведь, блин!

– Как все было на самом деле, выяснили? – интересуюсь.

Парни кивают.