Я с детства полюбил овал

Н. Глазкову

Нас отпускали с разных предприятий
И почитали для себя же счастьем.
Подхватывали райвоенкоматы
И прогоняли воинские части.
К хорошим строчкам строчки подбирая
И занимаясь в жизни только ими,
Вполне возможно, были мы лентяи,
Но сволочами – все-таки другие.

1944

Отступление

Шли да шли. И шли, казалось, годы.
Шли, забыв, что ночью можно спать.
Матерились, не найдя подводы,
На которой можно отступать.
Шли да шли дорогой непривычной,
Вымощенной топотом солдат,
Да срывали безнадежно вишни, —
Все равно тем вишням пропадать.
Да тащили за собой орудья
По грязи и кручам, вверх и вниз.
Русские, всегда земные люди,
Без загробной веры в коммунизм.
Шли да шли, чтоб отдохнуть и драться,
Отстоять себя – страну и жизнь…
И еще за то, чтоб – лет чрез двадцать
Вновь поверить в этот коммунизм.

1942

Солдат в электричке

Кто-то что-то говорит,
Где купить и как продать.
А солдат сидит и спит,
Потому что он солдат.
Потому что на вино
Денег нету у него.
Ну а больше все равно
Он не купит ничего.
Только штатской жизни ширь
Все ж касается его…
Он вернется в этот мир
Или сгинет за него.

1944

«Кем только я не был…»

Юле Друниной

Кем только я не был!
                                                               И все между прочим,
И все утопало в каких-то химерах…
Я был фрезеровщиком, чернорабочим,
Я был контролером
                                                            на точных размерах.
Но кем бы я ни был,
                                                            я был как калека.
И где б ни ступал я
                                                           шагами своими,
Меня называли улыбчато:
                                                                                «Швейка»,
Так, словно бы «Швейк» – это женское имя.
Кем только я ни был…
                                                                  Но дело не в этом,
А в том,
                        что не мог превратиться в кого-то.
И где б я ни был,
                                                    оставался поэтом
На горе своим
                                             современным работам.
Пока я мотался,
                                                 и мне было плохо,
И вяз на простуженном
                                                                        ноющем слове,
Товарищи шли
                                             по великой эпохе,
Свои биографии
                                                   делая кровью.
Я тоже не видел
                                                 ни счастья,
                                                                                    ни блага.
Родная моя!
                                      Ведь по мне это видно…
Но вот
                    у тебя на груди —
                                                                           «За отвагу»,
И мне как мальчишке
                                                                  становится стыдно.

1945

«В этой комнате, в которой мы с тобой…»

В этой комнате, в которой мы с тобой,
Черный вечер превратился в голубой.

А на лестнице, где мы с тобой стоим,

Оседает на карнизах светлый дым.

Почему ты лишь набросила пальто?

Если б ты его надела, было б что?