Я с тебя худею

Я не могу сосредоточиться. При мыслях о еде становится еще и тошно, и я падаю на спину. Все! Я больше не поднимусь. Всерьез подумываю о том, чтобы уползти от своего мучителя. Бежать уже не могу.

— Пять минут заминочка и закончили, — успокаивающим тоном говорит Соколов и показывает мне несколько упражнений на растяжку. Но я ни одно из них не делаю и снова убегаю в туалет. Точнее, уже не убегаю, а иду, держась за стены. Кажется, он больше никогда не согласиться заниматься со мной.

Я и сама бы не согласилась. Но почему-то мне не стыдно. Мне настолько плохо, что уже все равно что он думает.

***

Соколов ждет меня в коридоре не в спортивной форме, а в джинсах и футболке с сумкой через плечо. Я понимаю, что наша тренировка закончилась и облегченно вздыхаю, при этом шатаюсь и обхватываю за его плечо.

Он помогает, поддерживая меня под руку.

— Знаешь, я все-таки спрошу: что с тобой случилось?

— Чай для похудения со мной случился, — ворчу я, обещая себе больше никогда в жизни не пить ничего подобного.

— А, те самые чаи… — с пониманием усмехается он и становится серьезным, — сколько же ты его выпила?

— Вчера три пакетика и сегодня четыре.

Соколов разражается громким заливистым хохотом. Ни капли сочувствия. Гад.

— Господи, мультик! Ты меня убиваешь! — я бы отреагировала как-то на кличку, но у меня совершенно нет сил. — Почему ты не отменила нашу встречу?

— Стыдно было просрать свою первую тренировку.

— Так ты все-равно ее просрала! В прямом смысле слова.

Мы оба начинаем хохотать. Я устало и вымученно, а Соколов громко и заразительно.

Глава 6. Условие

Мы с Соколовым выходим из фитнесс-клуба. Он сдает ключи охраннику, прощается с ним, а потом поворачивается ко мне и снова берет под руку:

— Пойдем, я тебя подвезу домой, чайная жертва. Но полегче там! Я только что сменил обивку сидений!

Он открывает дверь черного ауди Q5, в нос ударяет запах свежей кожи и дорогого парфюма.

— А что случилось с предыдущей? — устало сажусь в кресло. Нет сил даже пристегнуться. — Машина-то новая.

— Да так, оставил Милаша на пять минут в закрытой тачке. Сгрыз оба сиденья в хлам!

— Милаш?

— Ага, моя собачка.

Что же у него за «собачка», способная испортить сидения за пять минут?

Соколов садится за руль и с любовью поглаживает новую кожаную обивку. Он заводит мотор и салон заливается приятной прохладой и тихой спокойной музыкой.

— Куда едем?

Я говорю адрес, Соколов вбивает его в навигатор и присвистывает:

— Ехать сорок минут! Ермакова, как ты собиралась добираться домой после тренировки?

Я пожимаю плечами.

— Такси. Или к подруге попросилась бы на ночь. Всегда можно что-то придумать.

Соколов неудовлетворенно качает головой и трогается:

— Давай договоримся вот о чем: если ты чувствуешь себя плохо — говоришь мне. Тренироваться во время болезни нельзя.

— Я же не заболела, — возражаю я, пролистывая сообщения от Маруськи. Она ждет отчета о тренировке, но я слишком измучена, чтобы обсуждать это с ней сейчас.

- Второе — если время тренировки неудобное, ты тоже говоришь об этом. Мы подберем другое. Ну, или я просто буду отвозить тебя домой.

— Что еще, босс?

— В течении дня нужно есть. Больше никаких голодовок.

— А как часто мы будем тренить?

— Будем использовать любое окно в моем расписании.

— То есть с моим свободным временем мы не считаемся? — с саркастичной усмешкой вставляю я. — Подстраиваемся только под тебя?

— Ну, да, — он не шутит, он вполне серьезно считает, что это нормально.

— Тебе никто никогда не говорил, что ты — эгоист?

— Мама и все мои девушки.

— Несчастные женщины! — вздыхаю я и лезу за блокнотом.

— Что ты делаешь?

— Хочу обсудить «Мастера вселенной».

— Спятила? Ты себя видела? Ты же едва языком ворочаешь! Я не собираюсь мучать тебя ближайшие сорок минут.

— До этого целый час мучал. Даже больше… Сколько вообще длятся твои тренировки?

— Мучать людей в зале — моя работа.

Я откладываю в сторону сумку с блокнотом и расслабленно роняю голову на подголовник. Наконец подействовала таблетка и я больше не корчусь от боли и позывов кишечника.

— Мне конечно не терпится послушать твои замечания по комиксу, но это подождет. Я несколько лет создавал его. Если мы обсудим его днем позже мой мир не рухнет.

— Спасибо, — отзываюсь я, а он поворачивается и рассматривает меня с каким-то нечитаемым выражением на лице. — Смотри на дорогу, Соколов.

Он тихо хмыкает и больше не произносит ни слова. Мы едем молча, слушая тихую музыку и шуршание шин по асфальту. Когда приближаемся к нашему поселку, он опускает стекла и вдыхает полной грудью.

— Обожаю запах сосен! Особенно ночью!

— Ты никогда не был в Николаевке?

— Нет, ни разу.

— Тут сосновый лес и классный чистый пруд прямо недалеко от моего дома.

— Круть! Тогда я как-нибудь напрошусь к тебе в гости! Сто лет не плавал в пруду!

— Да, конечно, без проблем! — и сразу же добавляю: — Если найдется окошко в моем расписании.

— Засранка, — тихо шепчет он куда-то в открытое окно, и я вижу, что он улыбается.