Я с тебя худею

— За то, что мычал, как мул и не мог два слова связать!

— Это в твоем стиле…

Я не могу ничего с собой поделать, представляю эту сцену и улыбаюсь.

— В общем, наш Безухов молодец.

— Да, он хорош.

— О… боюсь я не готова услышать все подробности, — мотаю головой и предупредительно выстявляю руку вперед. — Мне еще ему в глаза смотреть.

— А кому мне еще рассказать, если не тебе?

— Я ничего не имею против, но слушать интимные подробности о вас все равно, что застать родную сестру в постели с лучшим другом.

Мы улыбаемся друг другу, обе лучимся счастьем. Маруська прекрасно знает, что я желаю ей только лучшего. А лучше Стаса нет никого.

— А у тебя что? — она нарушает молчание. — У тебя такой бешеный взгляд сегодня, как будто ты готова горы свернуть!

— Я написала огромный анализ на книгу и завтра собираюсь вручить его Виктору Максимовичу. Если, конечно, он еще не исключил меня из «Цензоров».

— А почему он должен исключить тебя?

— Вчера я напилась и высказала ему все, что о нем думаю.

— Что, в любви призналась?

— Что?! — я вздрагиваю, недоумевая, почему ей приходит в голову именно этот вариант среди множества других.

— Ну, слава богу! — выдыхает Маруська и обмахивается.

— Я наехала на него при всех. При его подружке.

— Вчера что-ли? Ты же на тренировку ходила к Соколу.

От упоминания о Леше у меня по рукам пробегают мурашки. Я посвящаю ее в подробности того, что произошло в баре, а Маруська хохочет, когда я пересказываю ей монолог, который выдала Аксенову.

— Молодец! — она хлопает в ладоши. — Если это Сокол тебя надоумил на такое — жму ему руку!

— Он напоил меня до такого состояния, что я еле шевелила ногами!

— А он сам не пил?

— Нет.

В память врезается картинка с ним на диване и мой страх за его состояние. Наверняка он далеко не гордится тем, что я видела его таким. Хотя он сам был свидетелем стольких казусов с моим участием, что хуже уже быть не может. Так что, мы квиты.

— Мы вчера поцеловались, — говорю я, получается как-то чересчур мечтательно.

У Маруськи округляются глаза.

— Ты походу была в стельку!

— Почти. Но я все помню.

— Надеюсь, ты не осталась верна традициям и не заблевала беднягу?

— Ха-ха, — закатываю глаза.

Она уже тысячу первый раз напоминает мне об этом. Как будто я вообще способна забыть тот ужас и стыд, который пережила.

— А кто кого первым поцеловал?

— Кажется, я…

— Не верю!

— Он весь вечер к этому подводил, — мне даже вспоминать об этом неловко, а уж рассказывать тем более. — А потом оказывается просто шутил надо мной, а я не поняла.

— В каждой шутке Сокола есть доля шутки, ты же знаешь.

— Я всегда оказываюсь безоружна против него. Он как то по-особенному действует на меня, мозги вообще не работают. И эти вечные ситуации, в которые я попадаю только рядом с ним…

— Да, это точно любовь! — перебивает меня Маруська и ехидно скалится. Опять за старое.

Подруга, встает и подливает мне и себе чай. Я не знаю куда деть свою неловкость, не знаю даже, что именно чувствую, потому что все это происходит со мной впервые. Да, я встречалась с парнями, но то, что между мной и Лешей… а что, кстати, между нами?

— Он уезжает в Москву на этой неделе, — сообщаю я.

— Вот вам и шанс соскучиться друг по другу.

— Нет, ты не поняла, он уезжает. Насовсем.

Мгновение Маруська выглядит сбитой с толку, но скоро в ее взгляде появляется осознанность и сожаление.

— О… — выдает она и смотрит на меня, как будто пытается понять по моему виду как ей самой реагировать на эту новость. — Это… немного меняет дело.

— Это меняет ВСЕ.

— В конце концов, можно сослаться на алкоголь и замять тему, — задумчиво изрекает она. Я киваю, не скрывая, что и у самой были такие мысли. — Это даст и ему и тебе возможность откатить все на шаг назад и не усложнять ваши отношения.

— У меня не получиться просто взять и притвориться, что ничего не было. Я просто не смогу…

В голове вспыхивают обрывки воспоминаний о самом лучшем поцелуе в моей жизни. Ну, почему, почему именно с Соколовым? Я зажмуриваюсь и загоняю воспоминания обратно в глубины своего подсознания.

— Ну, или сделай проще, — продолжает говорить Маруська, тем самым выдергивает меня из оцепенения. — Предоставь ему решать первому, как вести себя при встрече.

— А вдруг он решит предоставить все мне?

— Скорей всего, так и будет! — улыбка подруги оказалась заразной, и я позволяю себе усмехнуться. — Хотелось бы мне посмотреть на вас в этот момент.

Она начинает изображать меня и Соколова, нашу неловкость и глупость, но в то же время серьезность ситуации. Я знаю зачем она это делает и благодарна ей за попытку внести хоть немного позитива в разговор.

— А ты сама хочешь начать с ним отношения? — внезапно спрашивает она.

— Разве это имеет значение чего я хочу или не хочу?

— Чисто гипотетически, если бы Сокол никуда не уезжал, а остался здесь, ты бы дала ему шанс?