Я с тобой дальше

В этот момент Эм вдруг не сдержался и протянул ко мне руку, погладил по щеке – такой простой и знакомый жест из нашей прошлой счастливой жизни. Я поймала его руку, скорее, чем он отдернет ее и снова исчезнет, сбежит спорить и бороться с самим собой. Марк, ты просто нужен мне, здесь, сейчас и всегда. Со всеми своими дурацкими принципами и моральными сложностями, немногословностью и временами непроницаемым лицом, с твоим чувством юмора, завышенным самомнением и потертой кожаной курткой. Кстати, а где куртка? Несмотря на серьезность и трагичность ситуации, мне вдруг почему-то захотелось задать ему этот вопрос, и я улыбнулась, подумав об этом быстрее, чем смогла остановить себя.

Эм поймал мой взгляд и вдруг улыбнулся тоже, видимо заметив, что я красноречиво смотрю на его плечи: «А, куртка… Она не пережила кхм… путешествия, не было времени купить новую, чтоб была по душе, ты знаешь, я очень привязан к некоторым вещам».

Некоторые жизненные ситуации очень сложно описать словами так, чтобы они не выглядели глупо, неестественно или пафосно. Пожалуй, в этом жанр кино иногда опережает литературный, в фильме порой достаточно одной двухминутной сцены, чтобы зритель ощутил атмосферу и проникся чувствами героев. В книге все сложнее.

Часто значимые события случаются с нами, когда мы этого не ждем. И не только плохие, хорошие тоже.

В общем, в тот вечер Эм остался дома с нами. В тот, и во все последующие вечера. Внезапно, не настолько он оказался сильным, чтобы довести начатое до конца. Или просто его чувства ко мне оказались сильнее его самого.

Глава двадцать четвертая. Анна

В тот вечер мы мирно заканчивали ужинать. Эмма, съев в своей тарелке все, по ее мнению, самое вкусное, отправилась к себе в комнату к новенькому конструктору. Я составляла посуду в раковину.

– Ты расскажешь мне про тот день?

– Какой?

– Ты знаешь, какой, Марк!

– Я боюсь тебя, когда ты зовешь меня Марк, теперь ведь сразу вспоминается: «Я подумаю, Марк… Стоишь ли ты того…» И, кстати, ты была права, футболиста из меня в конце концов не вышло.

Эм засмеялся, я некоторое время смотрела на него, пытаясь оставаться серьезной, но в итоге не выдержала и, взяв кстати подвернувшееся яблоко из вазы на столе, пару раз подкинула его в воздух одной рукой.

– Теперь меня мучает другой вопрос, куда подевались твои веснушки? А я ведь помню, они были. И теперь я знаю, что в детстве Марк еще был командным игроком, раз приглашал меня на футбол.

– Я сильно изменился с тех пор. Да и ты тогда так и не приняла мое приглашение.

Мы так смеялись, что Эмма пришла к нам из своей комнаты, посмотреть, что на сей раз делают ее непутевые родители.

– Мама? Что смешного? – она переводила взгляд с одного из нас на другого, тоже хихикая, надеясь, видимо, услышать смешную шутку.

– Ничего особенного, милая. Мы просто вспоминали, как в детстве твой папа пригласил меня на футбол, а я усомнилась, стоит ли его умение играть того, чтобы я пошла.

– Ааа, ясно, – протянула Эмма. Видно было, что она не особенно поняла, что здесь такого смешного, но конструктор в ее комнате явно казался ей сейчас более стоящим внимания.

– Она так похожа на тебя … и на меня… – сказала я, глядя как Эмма, деловито взяв со стола яблоко, направилась к себе в комнату.

– Да, ну а как иначе? – Эм улыбнулся.

– Я не забыла, с чего начался наш разговор, ты расскажешь мне?

Эм вздохнул и перестал жевать: «Ладно. Но я не буду рассказывать, я покажу». И протянул мне руку. Я без колебаний вложила свою ладонь в его, недоумевая, как именно он собирается мне что-то «показать». А в следующий момент я увидела картинку, как будто перед своим внутренним зрением, так явственно, что я чуть не вскрикнула от удивления: «Как ты это делаешь?» и услышала в ответ его шепот: «Тише, не напугай Эмму, смотри!»

В этой сцене я чувствовала себя так, как будто вижу фильм, с собой и Эм в главных ролях, но при этом я еще и знала, что думает каждый из нас, не только слышала, что мы говорим. Такая многомерная реальность, квантовая теория в действии.

Мы стоим на нашей подъездной дорожке, ссора явно продолжается уже не первые 5 минут, потому что оба уже перешли на повышенные тона.

– Анна, я не могу, я больше так не могу!

– Марк, а ты знаешь, это взаимно! Я тоже не могу больше так!

В этот момент я поймала его взгляд, взгляд отчаявшегося человека. А в следующий – он оттолкнул меня в сторону. От неожиданности я пошатнулась, запнулась о дорожный бордюр и неловко упала на асфальт, руку обожгло болью. Со стороны я видела, что Эм инстинктивно дернулся в мою сторону, чтобы помочь мне подняться, но как будто силой заставил себя отвернуться и уйти. В глазах Анны, лежавшей на асфальте, это выглядело так, словно он оглянулся лишь на секунду и ушел в ночь.

Я так и осталась лежать на асфальте. Шли минуты, кругом – такая оглушительная тишина, что слышно, как время от времени желтые листья клена падают на землю у нашего крыльца. Мой взгляд затуманился, все расплывается, круги света от фонарей вдоль нашей тихой улицы двоятся у меня перед глазами, и вдруг…