Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка

Мандель встал. Он снова стал похож на сокола — когда тот вытягивает шею и расправляет крылья.

— Сарлинг был вашим другом? — спросил Рейкс.

— Нет. Иногда мы работали вместе. С золотом. Я не интересуюсь ничем другим. А теперь собираюсь заняться делом е вами. Вы интересуете меня только как исполнитель. И поскольку рискуете больше всех, то и получите семьдесят пять процентов и любую помощь с нашей стороны. Работайте по тому плану, который наметили с Бернерсом. До свидания, мистер Рейкс.

Мандель протянул через стол руку. Рейкс брезгливо посмотрел на нее и покачал головой:

— Вы принуждаете меня, Мандель. Заставляете силой. Из-за вас я должен менять свои планы. Вы разрушаете сейчас самое главное для меня — и еще ждете, что за это я пожму вам руку? Нет, обещаю: если когда-нибудь я и прикоснусь к вам, то только для того, чтобы придавить. Даю слово.

Рейкс вышел. Мандель сел.

— Ну и как? — появился Бенсон.

Мандель посмотрел на него, рассеянно поставил на место вазу с цветами.

— Он возьмет золото. Делайте все, что он ни попросит. Все. И ни на секунду не забывайте, что это за человек: мы поколебали его мечту…

Рейкс брел по заметенному снегом Лондону. Он точно знал, чего хотел, понимал, что его поведение — одна из форм самоистязания. У него не было сиюминутного выхода, а может быть, никакого вообще. Если так, придется научиться жить по-другому, строить жизнь вокруг страха. Но только здесь, а не в Альвертоне. Альвертон свят. Сначала Рейкса сдерживал Сарлинг, потом Мери, а теперь схватил этот Мандель и, видимо, не отпустит уже никогда. Рейкс не находил в себе злобы, лишь тупое отвращение, скотское примирение с рабством и зарождающееся терпение, которое, он знал, разрастется и будет поддерживать его столько, сколько понадобится… пока не представится случай, пока он не вознаградит себя мщением, какого требовала его натура. Расплывчатая, неясная мысль об этом заменит надежду и будет питать его силы недели, месяцы, а если нужно — и годы. Когда-нибудь, мистер Мандель, когда-нибудь.

Рейкс остановился у большой витрины здания кунардской морской компании, и его мечты отступили. За стеклом, в центре стоял макет новой «Королевы Елизаветы 2». Снег валил Рейксу на плечи, а он не мог оторвать взгляда от корабля, от длинного темно-серого корпуса с широкой красной ватерлинией, смотрел на него как будто сверху, представлял, как плещется у кормы голубая вода, видел аккуратно подвешенные шлюпки, необычную дымовую трубу, рожденную в десятках испытаний на обтекаемость, ветровой щит у ее основания, чтобы копоть и дым уносились прочь. Рейкс заметил мачту, которая была вовсе не мачтой, а трубой кухни, стойку связи, антенну и радары, ровные ступени бака, юта и шканцев… Глядя на макет, Рейкс говорил себе без всяких чувств, что раньше здесь стоял и Сарлинг, погруженный в свою бредовую мечту, не замечая прохожих.

Рейкс отвернулся от витрины, поймал такси. Он успел на поезд в Брайтон в 12.25. В вагоне развернул рекламу. Внутри лежали два форматных листка, исписанные Сарлингом. Они были разорваны пополам, но аккуратно склеены прозрачной лентой.