Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка

Мы вошли в палату, и он молча приподнял простыню. Я увидел, что цепь в порядке.

— Убедились?

— Это ни о чем не говорит. У тебя могли вытащить ключи, пока ты спал.

Он на минутку задумался, а потом сказал:

— Вечно вы, частные детективы, морочите людям головы!

— Да? А зачем тогда тебя усыпили? Чтобы полюбоваться твоей небритой рожей? Слушай меня внимательно.

Он наклонился ко мне, и мы поговорили так минуты три, а затем я повернулся и ушел, оставив его возле палаты Грации.

Мне показалось, что единственным человеком, который не спал в этой громадной больнице, был я. Из предосторожности я нашел белый халат и, накинув его, пошел по центральному коридору. Вскоре я обнаружил заспанную и чертовски красивую медсестру. Она испуганно смотрела на меня, стараясь привести себя в порядок.

— Вы не видели Клер? — спросил я. — Для придания правдоподобия своему поведению я добавил: — Я новый доктор… Тревор! Мне она нужна, чтобы сделать анализ. Она, видимо, забыла об этом.

— Она отдыхает в соседней комнате.

— А вы не могли бы ее позвать?

Видя, что я не собираюсь ее ругать, она кокетливо заявила:

— Что вы, доктор. У меня столько работы.

Это мне и нужно было.

— Хорошо. Я сам схожу. А где она отдыхает?

— На четвертом этаже, психиатрическое отделение. Кабинет № 229.

Я поблагодарил ее и, не теряя достоинства, удалился.

У спящей Клер был такой безобидный вид, что у меня дрогнуло сердце. Медсестры обычно спят, не закрывая на ключ двери, чтобы в случае необходимости не терять драгоценного времени. Я открыл дверь и бесшумно подошел к кровати, а затем тихонько позвал:

— Клер!

Она что-то пробормотала во сне, но не проснулась.

— Клер, сокровище мое, проснись, — и я осторожно взял ее за плечо.

Она моментально вскочила и, узнав меня, шарахнулась со страху в сторону.

— Что… Что… — начала она, увидев в моих руках кольт. Она пыталась вскочить, но я прижал ее к кровати. — Вы что, с ума сошли! — воскликнула она.

Я отошел в сторону, не выпуская из правой руки пистолет, левой достал два носовых платка.

— Вот на этом платочке помада с телефонного справочника, где ты подчеркнула имя Тони Кастелло. Причем, подчеркнула ты его своей губной помадой. И сделала ты это в доме Грации.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Меня это совершенно не интересует.

— Как же, как же! Ее совершенно не интересует! А я уверен, что тебе это будет очень интересно, так как это ты убила Тони Кастелло! И руки отрезала ему тоже ты! Ведь ты прекрасная медсестра, и отрезать для тебя пару рук — пустяк. А что касается губной помады, так она действительно твоя. Я только что из криминальной лаборатории, где и получил соответствующее заключение. Когда я тебя поцеловал, то вытер затем губы вот этим платком, — я продемонстрировал ей второй носовой платок со следами губной помады. — Дело в том, малышка, — продолжал я, — что вначале я забыл, а потом вспомнил, что, когда листал телефонную книгу в поисках адреса Тони Кастелло, то ничего не подчеркивал, а просто посмотрел и закрыл ее… Мне потребовалось много времени, чтобы найти такси, а потом дом бедного Кастелло. Ты же сразу вызвала машину Грации…

— Да вы безумец! — проговорила она. Ее голос был тверд, но в глазах стоял страх. — Зачем мне нужно было убивать Тони Кастелло?

— Да потому, что он решил заговорить и сказать имя того, кто убил Джорджа Калливуда. И еще потому, что он написал письмо убийце, требуя денег за молчание.

— Но ведь он входил в группу, охранявшую Калливуда.

— Верно. И кроме того, он был единственным человеком, который видел убийцу в лицо. Последний, чтобы заткнуть ему глотку, дал ему большую сумму денег. Тони посчитал, что он умнее всех, потребовал что-то нереальное. Чтобы охладить его аппетит, к нему послали убийцу. Но убийцу с таким красивым лицом — тебя! А приговор ты поспешила привести в исполнение, чтобы я не встретился с Тони.

— Ну, а какой же все-таки мотив всех остальных убийств?

— Не бойся, дорогая, доберусь и до него!

За моей спиной скрипнула дверь и раздался голос:

— У тебя не будет времени, Бакстер!

Я узнал голос доктора Кука. Медленно повернув голову, я увидел, что он сжимает пистолет, и понял, что при малейшем движении он выстрелит в меня не колеблясь.

— А, это вы, доктор. Вы примчались, как только узнали, что по больнице шастает доктор Тревор?

— Я ошибся, — сказал доктор, — я думал, что вы глупее.

— Да, меня всегда недооценивают, но мое самолюбие от этого не страдало. Я извлекал из этого пользу. Вот тогда, например, когда вы пошутили с проводами зажигания. Ведь придя в больницу, вы так и не помыли руки. Я сразу заметил грязь под вашими ногтями. И это у хирурга!

— Вы примчались слишком быстро, — доктор перешел на «вы».

— Это вы в меня стреляли на вилле Гервина? — спросил я, указывая головой на Клер.

— Вам эти знания не принесут никакой пользы, так как живым вы отсюда не уйдете! — спокойно произнес доктор и начал поднимать пистолет на уровень моих глаз.

— Руки вверх! — раздалось за нашими спинами. — Кук, брось оружие! — приказал полицейский, который любил поспать на своем посту.