Я сберегу твоё сердце (СИ)

— Слушай, я же доверился тебе и пошёл к психотерапевту. Теперь твоя очередь, — он говорил спокойным, ровным голосом, стараясь донести состояние стабильности и до неё.

— Я уже была, — еле слышно пролепетала Эва.

— Что?

— Я уже была у Оксаны, — сказала громче и улыбнулась.

Арий не сразу понял, при чём тут его психотерапевт, а когда понял — не знал, что говорить. С одной стороны, хотелось пожурить за то, что вывернула его фразу по-своему. С другой — от её улыбки стало легче.

— Так ты на самом деле с ней знакома?

Он сел на кровать и посадил её к себе на колени.

— Конечно, — девушка прикусила нижнюю губу, — она была единственной, кто согласился работать с четырнадцатилетним подростком в клинической депрессии и скрывающим это от родителей.

— Ясно.

— А я смотрю тебе идёт на пользу общение с ней, — Эва развернулась и посмотрела прямо на него, — ты стал разговорчивым.

Взгляд Ария потеплел. Он потрепал девушку за волосы, поцеловал в лоб и крепко обнял.

— Как только твоё состояние стабилизируется, мы бортом отправим тебя в столицу.

Он специально не разжимал рук, чтобы прочувствовать её реакцию. Эва напряглась и задержала дыхание.

— Чтобы что? — подняла на него лицо. Взгляд стал холодным, прожигающим. Отгородилась, — вы МЕНЯ спросили: хочу ли я этого? Или вам плевать и ваши собственные страхи важнее? А? Я каждый день вот уже семь лет живу с мыслью, что однажды это закончится. Да пусти ты меня! — Попыталась высвободиться, но её никто не отпустил, — да я уже смирилась с любым исходом! — прокричала ему в лицо, — пусти!!!

Несколько минут неравной борьбы и как итог из выдернутой капельницы жидкость лилась на пол, сорванный кислородный шланг шипел где-то сбоку и Эва оказалась прижатой спиной к кровати.

— Тихо, Эва, — Арий нависал сверху, опираясь коленом на край кровати, — я знаю, что тебе страшно. Я не представляю, что сам бы чувствовал на твоём месте. Ты долго была одна, но сейчас все изменилось, Эва. Мы поможем. Мы будем рядом, — с уголков глаз по вискам девушки сорвались первые слезинки, — я буду рядом.

Он разжал руки, которыми удерживал её и обнял за спину, аккуратно усаживая. Эва обхватила его, чувствуя теплое тело, и тихонько плакала. Просто слёзы катились из глаз. Просто она устала от этой игры. Просто хотелось довериться. Просто хотелось побыть слабой.

Ещё день прошёл неспешно. Всё вокруг замерло, застыло, ушло на дно, предчувствуя непогоду.

Арий практически не выходил из палаты. Эва ела вместе с ним, спала в его руках, он сжимал её ладошку, когда ей ставили очередной укол или капельницу.

Это было удивительным и для него, и для неё. Почему из сотен именно он? Сложный, мрачный, немногословный, совсем не романтичный. За весь день он едва наговорил с десяток слов.

Почему из тысяч именно она? Слишком улыбчивая, слишком воздушная, слишком терпеливая, слишком сильная. За весь день она ни разу не пожаловалась на боль.

Разные.

Они были настолько разными, что, не смотря на весь свой опыт, совершенно не представляли, что делать друг с другом. Но им было хорошо вместе. Спокойно даже в молчании.

Эва без конца болтала. Рассказывала то про старушку из соседней палаты, то вдруг вспоминала историю из детства. Пыталась ли она так скрыть свою нервозность, или она на самом деле такая разговарчивая, Арий ещё не понимал. Ему оставалось только внимательно слушать, хоть вскоре с непривычки он от этого и устал. На его удачу пришли Дмитрий с Соколом, и Эва забалтывала уже их.

— Ты как? — Сокол встал рядом с командиром у окна. Они вышли из палаты, давая возможность отцу и дочери побыть наедине.

Двое крепких и здоровых мужчин в больничных стенах вызвали ажиотаж. Молоденькие медсестры уже по второму или третьему кругу пробегали мимо них. Одна даже умудрилась вывалить из рук кипу бумаг.

— Ах! — девушка всплеснула руками и наклонилась вперёд, выставляя напоказ длинные стройные ноги и аппетитную пятую точку.

Сокол улыбнулся уголком губ, прекрасно зная эту игру. Но почему нет? Подошёл, помог, коснулся тонких пальцев, на что девушка порозовела щёчками. Милая, но не более того.

— Нормально, — Арий дождался, когда друг вернётся назад. Сокол, приподнял бровь, не сразу понимая о чём он, — как парни?

Денис закатил глаза.

— Ярый мутит.

Ярый не просто мутил. Ярый бесновался, полностью оправдывая свой позывной. Всё валилось из рук, мысли путались, перебегая с одной на другую, его внутренне трясло, ломало … Чёрт! Менять жизнь ради человека, которому оно, может и не нужно, было дьявольски непросто! Настя с ним оставалась холодной и равнодушной, и когда он в окно увидел её улыбку, подаренную Айку, его просто перемкнуло. Мир стал смазанным и неважным: он не заметил ребёнка, забыл о женщине, концентрируясь только на сопернике.

— Сукин сын, — прорычал Яр, широким шагом спускаясь с крыльца и с ходу набрасываясь на него.