Я считаю до пяти

Дверь квартиры я открывала с огромнейшим опасением. Казалось отец уже стоит на пороге, готовый начать орать прямо оттуда. Но вопреки своим ожиданиям, отца за дверью не обнаружила, зато с кухни его голос отчетливо доносился. Так же был слышен тихий голос мамы и звуки включенного телевизора.

Продолжая опасаться за свою жизнь, я тихонечко зашла на кухню, где меня сразу же окатили гневным взглядом.

— Почему так долго? Разве я не ясно выразился?

— На занятиях задержалась, — робко пролепетала я.

— Ну рассказывай, чем ты занималась, пока я был в отъезде.

— Ты только из-за этого требовал такой срочности? — грубовато спросила, негодуя. Вот же отец мне достался!

— Отвечай!

— В основном я занималась — учила математику. А в свободное время гуляла с Денисом. Я не пойму в чем ты меня обвиняешь? — Уперев руки в бока я с гневом смотрела на папочку.

— Не доверяю я тебе! Женщинам вообще верить нельзя!

— Поэтому ты заставлял мою бывшую математичку стучать на меня? — со злости вырвалось у меня. Не разозли меня отец настолько сильно, я бы никогда про это не заговорила. Ведь прекрасно понимала, что придется рассказать, как я об этом узнала.

— Не твое дело, соплячка! Как ты узнала об этом?

На этот вопрос, я не спешила отвечать, понимая, что соврать ничего не получится. Близился скандал, это чувствовалось по атмосфере, повисшей над нашими головами. В принципе я могла бы высказать отцу все, но… Всегда найдется какое-то но. Возможно, Рома оказался прав, и я просто боюсь потерять то, что у меня имеется. Но как мне поступить? Уйти из дома? А что меня ждет вне дома? Где я буду жить? А самое главное, на что? У меня не было уверенности, что Рома поможет мне.

Зачастую многие из людей не ценят того, что имеет. Я же ценю, боясь потерять.

— Значит правда! Папа, как ты можешь так поступать?! Я же твоя дочь!

— Иногда мне кажется, что тебя подменили! Как у меня мог родиться настолько никчемный ребенок? Это все ты виновата! — обратился он к матери.

Она смирно сидела в углу, сливаясь с мебелью. Кажется, даже пошевелиться боялась.

Я вновь почувствовала ненависть к своим родителям. К отцу, из-за того, что так ведет себя. А к матери, за то, что позволяет так с собой обращаться. Ну неужели ей так трудно дать отпор. Не из-за меня, а из-за себя!

— Неужели ты не могла вырастить приличную дочь, пока я зарабатывал на вашу шикарную жизнь?! — продолжал тем временем отец. — Да она в жизни вообще ничего не добьется! Так и останется сидеть у меня на шее до тех пор, пока я не сдохну.

Знаете, как это приятно слышать от родного отца! Разве родители не должны видеть своего ребенка в самом лучшем свете? Каждый нормальный не видит даже явных недостатков своего чада, мои же даже достоинства не заметят. Это так больно понимать, что даже самым близким людям ты не нужен. А что ожидать от посторонних?

Отец никогда в жизни не увидит во мне личность, даже если я многого смогу добиться. Мама так и останется лишь бледной тенью за его спиной. Чтобы я не сделала, навсегда останусь никчемной соплячкой в их глазах. Обидно.

— Не дочь, а сплошное разочарование! — никак не мог угомониться папочка. — Даже знакомым стыдно рассказывать. У всех дети, как дети, а у меня…

Отец продолжал что-то говорить дальше, при каждом удобном случае поливая меня грязью. Мне не оставалось ничего другого, как сидеть и обтекать этими помоями, не смея себя защитить. Я уже научена в этом деле: начну возникать, оскорбления никогда не закончатся. Сама защититься не смогу, а на чужую помощь рассчитывать не могу.

— Андрей, прекрати! Это же твоя дочь! — раздался почти истеричный крик из угла, где тихоченечко сидела мама.

Ни я, ни отец сначала не поняли, откуда раздался крик и кто кричал, потому что мама на такое никогда не отважится. Когда до нас дошло, мы повернулись в сторону дивана, с которого уже успела встать родительница. Видя замешательства на наших лицах, она повторила.

— Прекрати оскорблять дочь! Это же твоя дочь, Андрей!

До сих пор не веря, что моя мама наконец-то решилась заступиться за меня, я смотрела на нее, словно на приведение. Нет, не так! Я смотрела на нее, словно увидела впервые. Хотя, да впервые! Такой я ее еще никогда не видела. Через столько лет оскорблений и унижений со стороны деспотичного главы семейства она решилась на протест.

В груди непонятно отчего потеплело. Подобных чувств я не испытывала с тех пор, когда была бабушка. Видимо, заступничество матери начало топить практически заледенелое сердце.

— Что? — слегка удивленно переспросил. Такого выражения лица у него я никогда не видела. Тоже, наверное, в шоке.

— Хватит постоянно ее унижать! — уже не так уверенно, но все же твердо проговорила мама.

— Закрой рот! Ты что тоже решила показать с себя с наилучшей стороны? Сразу видно в кого пошла Прасковья. Яблоко от яблони не далеко падает.

— Прекрати! Не смей так говорить! Как ты можешь унижать дочь? Свою единственную дочь! — Мама вышла из-за стола и подошла на опасно близкое расстояние к отцу.