Я сделаю это для тебя

Ему доставляло удовольствие подкусывать меня — на общих совещаниях, в разговорах с нами обоими — с Женей и со мной. Если мне случалось после выговаривать дорогому супругу, который совершенно не считал нужным всё это пресечь — тот только пожимал плечами и говорил что-то вроде «он же пошутил, ты что, не поняла, у него просто такое чувство юмора». Хреновастенькое, если честно.

И вот сейчас с одной стороны, меня нет, с другой стороны — есть Лёшка, который натурально попал. Женя, видимо, решил, что если я научилась, то и он научится. Но я училась параллельно тому, как мы расширяли бизнес. Лёшка пришёл в приличное готовое предприятие. И был вынужден эти полгода вникать во всё, как я понимаю. И наверное был рад без памяти сбежать хотя бы на неделю в тепло, к морю, где нет снега, котлованов, свай, домов кирпичных и монолитных, и ещё что тут у него в жизни в эти последние полгода.

Интересно, если я приду к Котову, что он подумает? Что я сбежала с мужиком, и всех подставила? Что я для чего-то разыграла смерть? Или что ещё? Есть ли хоть один шанс, что он напугается и перестанет гадить?

Или шанса нет, с ним разговаривать не нужно, но нужно поискать список его косяков? У меня такой был. Зная, что человек он докапучий, и просто словами его не пронять, я фиксировала те косяки — на всякий случай, мало ли. Не только его, ещё кое-кого, но на уважаемого Геннадия Альбертовича набралась целая толстая папка.

Но был один сложный момент. Эта папка существовала только в электронном виде. Записи, сканы документов, фрагменты переписки. И если в прошлом августе мой рабочий комп зачистили — то всё это там и кончилось.

А вдруг нет? Вообще Женя знал мой пароль, как и я — его, на всякий случай. Другое дело, я не говорила, где именно всё это лежит.

В общем, шанс есть, нужно использовать. Только понять, как именно. Написать Жене в почту — пойди туда, поищи папку такую? Да он может не догадаться. Ладно, покрутим ещё всю эту инфу в голове.

Так, а времени-то сколько? И где там наш распрекрасный принц? Скоро уже в театр собираться, и наверное, нужно перекусить что-нибудь. На совсем вечер я забронировала столик в ресторане грузинской кухни неподалёку от театра, но это ж ещё сколько времени пройдёт!

Звонок по телефону не дал ничего, тогда я взялась за зеркало. Ответ пришёл, но не сразу.

— Эжени?

— Всё ли в порядке?

— В полном, — заверил меня принц. — Скоро буду.

Это обнадёживало.

Я пошла в спальню и заглянула в большой шкаф. В театр хотелось одеться если и не совсем торжественно, то красиво. В Музыкальном в этом плане довольно просто, туфли никогда никто не переобувает. Но, может быть, красивые сапоги? И красивое платье?

А для Анри? Можно джинсы и элегантный джемпер. И рубашку с запонками. Запонок у него, конечно же, нет, но мы что-нибудь придумаем. Погладим шкаф по дверце, и ещё сбоку. И попросим собрать нас в театр.

Дверь открылась без помощи ключа — в замок ничего вставлено не было, но замок провернулся. И мой прекрасный принц явился снаружи, даже не холодный — вот, смотри, друг дорогой, ты всё изумлялся, почему я раньше говорила, что ты плохо одет. Потому что было тебе холодно, а теперь не холодно. Да и на улице не тридцатник, а минус пятнадцать после тридцати — это уже тепло, если сами не сталкивались — то просто поверьте.

— Скажи, Эжени, кто-нибудь следит за порядком в вашем городе? — поинтересовался он, сняв верхнюю одежду и ботинки.

— А как же, — закивала я.

Только что под этим понимать, да?

Оказалось, что и ходят люди не по правилам, а как хотят, и ездят тоже, и ещё много чего не так делают.

Ну а что ты хотел? Мы такие. Если нельзя, но очень хочется, то значит — можно.

Но подстригли его очень хорошо, на вопрос о подробностях он только пожал плечами — бытовой же момент, какие тут подробности.

Значит, собираемся в театр.

7. Сказки о приключениях и любви

Театр тоже пробудил у меня бездну воспоминаний. Как ходили в студенчестве, не пропуская ни одной премьеры, как потом пытались ходить с Женей, но Женя театр не любил, и часто не получалось. Да и работы обычно было столько, что нормальные выходные выпадали редко. Лёшку водила на детские спектакли — сюда, в тюз и в драму. Иногда слушала рассказы подружек о том, как ходили, с кем ходили и на какой спектакль.

Сейчас я привела Анри на «Юнону и Авось». Это была такая любовь-любовь всей юности, и хоть сейчас мне уже не виделось в этой истории никакой романтики, но, но! Это в пятнадцать лет, при первом знакомстве, я охала и ахала — ах, как это прекрасно, ждать любимого всю жизнь. Сейчас я искренне считала, что ничего прекрасного, жить нужно свою настоящую жизнь, а не ждать чего-то, что и не успело толком случиться… но эта мудрость приходит с годами, с образованием, с переживаниями и с испытаниями.

— Тебе рассказать сюжет? — спросила я Анри.

— Пока не нужно, я попробую понять сам. Знаешь, — он слегка улыбнулся, — мне интересно. Первое — что я смогу понять. Второе — понравится ли мне. Потому что те сказки, что я смотрел через твой артефакт на стене, не похожи вообще ни на что, мне известное.