Я сделаю это сама

- Чудесно, - я встала и глянула в окно. – Не могу вообразить, какие доходы тут можно извлечь. Было бы проходное место – можно было бы устроить гостиницу. А тут, простите, задворки мироздания. И здешние жители не похожи на тех людей, кто имеет большие доходы и готов ими делиться. Издеваются, короче. И что, я должна кому-то показать эту бумагу? Чтобы меня занесли в какой-нибудь реестр здешних землевладельцев? Или как?

- Не знаю, госпожа Женевьев. Даже и представить не могу, о чём это вы.

- Кто главный в деревне? Мэр какой-нибудь, или кто тут у них вообще? Сельский староста?

- Вообще командует отец Вольдемар, вы его видели. Когда вы после службы упали и побились, он сначала пришёл быстро и помогал вас поднять, и грозил кулаком, говорил, что когда дознается, кто это сделал – то одно только мокрое место от того человека останется. Так говорил, что все поверили, да и болтают, что рука у него тяжёлая. И потом к Пелагее молиться за вас приходил и повторял, что строго спросит – кто это мог такое вытворить. Что люди здесь не агнцы, но и не совсем заблудшие, понимать должны. А ещё есть уважаемые люди, их тоже слушают. Например, есть почтенный торговец господин… у него такое трудное имя, я никак не выговорю. Ва-силь-чи-ков. Он живёт неподалёку от Пелагеи. И живо интересуется вашим самочувствием.

Ох ты ж божечки, интересуется самочувствием. А с какого, простите, рожна?

- Скажи, а почему мы их, ну, понимаем? Не должны ведь?

- Вы и это забыли? – вздохнула Марья.

- Выходит, так.

- Нас подвергали магическому обряду, его проводил учёный маг из Академии. Всех, кого сюда отправляли. И нас, и Трезон, и господина генерала, и его ближних.

Ох. Учёный маг из Академии. Где-то есть Академия. Что у них ещё есть? Или тут-то, как раз, ничего нет? Кроме деревни, озера и тайги?

- Так, а что мы знаем про господина генерала?

- Он знаком с вами по двору. И он вас сильно не любит. На корабле хмурился и отворачивался, если вам доводилось там встречаться, а доводилось всё время, места ж мало. Мы не поняли, никто не понял, почему он взялся вас спасать.

- Спасать?

- Из воды вытаскивать. И потом ещё сушить, магической силой. Сказал – иначе вы замёрзнете и умрёте, очень уж вода холодная.

Вода как вода, но неприятно, конечно. Может быть, если бы я умела плавать, было бы проще?

- Не любит, значит, сильно, и не дал умереть. Как это – живи и мучайся, да?

- Наверное, - вздохнула моя Марьюшка. – Вы ведь раньше были знакомы, вы не могли его чем-то обидеть?

- А должна была? – не поняла я.

Увидела огромные сомнения на лице и грозно произнесла:

- Мари, пожалуйста, говори – как есть. Что я такого натворила… раньше, - я чуть было не сказала «в прошлой жизни». – До всего этого вот.

Она смотрела – и не верила.

- Вы… в самом деле не помните?

Вот ведь, и как её убедить?

- Не помню, - сказала я как могла весомо. – Но мне кажется, что кто-то помнит, и очень хочет отыграться за какие-то давние обиды.

- Да кто здесь вас знает-то, никто, - вздохнула она.

- Как же? Вот генерал, как мы выяснили, знает. Наверное, он прибыл не один? Ты говорила – с ближними. Наверное, они тоже знают. Трезон знает.

- Она подлая, - прошипела Мари, – её приставил к вам кардинал, чтобы она за вами шпионила!

Так-так, интересно.

- А что у нас за кардинал? – прямо какой-то роман Дюма нарисовался.

Кардинал и его отважная шпионка. Только шпионка стара, дурна собой и весьма неприятна характером. И не делает ровным счётом ничего, чтобы выглядеть лучше.

- Кардинал Фету. Он был приближённым его величества, старого величества. И остался при новом величестве, его сыне.

Величество старое и новое. Чудненько. А что там ещё?

- Министр? Советник?

- Да, министр. При старом короле он вечно боролся с вами, потому что хотел единоличной власти, а при новом вы уже были в Бастионе, и бороться с вами не надо было. Но он всё равно не успокоился, пока вас не сослал.

Так, вашу Машу.

- А я была – кем? – и взглянуть попристальнее.

- Фавориткой его величества, - пожала плечами Марьюшка.

Я произнесла про себя то, чего фаворитки не произносят. И вообще приличные женщины не произносят. Мужики здесь, я слышала, вполне матерились в некоторых случаях, а женщины вроде нет, но это я просто в женских взрослых компаниях пока не бывала.

- И настолько фавориткой, что господин министр боролся со мной за власть и влияние на короля?

- Конечно, - сообщила Марья, как о чём-то, само собой разумеющемся.

О господи. И что, от меня ждут чего-то такого же? Мамочки, я не справлюсь.

Первая мысль была именно что про не справлюсь. Вторая – нет, я, конечно, была чем-то вроде первого министра нашей строительной империи, да только та империя была крохотная. Я, конечно, что-то знаю и умею, но оно ведь всё другое!

И ещё вот этот захламлённый дом! У которого на задворках кто-то сдох! Даже если это был десяток мышей – всё равно противно. И самогонка с бражкой в количестве, тьфу.

Я не справлюсь, нет. И более того, я не хочу справляться. Я хочу спать, я устала.

- Мари, пойдём домой? – я поднялась, стряхнула пыль с юбки и выразила готовность пойти.