Я сделала ошибку

Что мне сказать? От шока у меня пересохло во рту, и язык, как губка, впитывает все слова, которые иначе могли бы вырваться наружу. Я почти чувствую повисший в воздухе запах всеобщего любопытства. Люди смотрят на нас. Как я только что упоминала – не потому, что узнаю́т его. Те, кто помоложе, вероятно, вообще никогда о нем не слышали. Тот телевизионный сериал, принесший ему короткий период славы, вышел много лет назад, когда мне было между двадцатью и тридцатью. С тех пор, насколько мне известно, Мэтью не появлялся ни в одном крупном проекте. Актерское ремесло может быть и таким. В одно мгновение тебя любят, а в следующее уже поворачиваются к тебе спиной.

Нет. Люди таращатся, потому что у Мэтью манеры голливудской звезды первой величины. Эта уверенная, непринужденная поза и пронзительный взгляд. Когда он обращен к тебе, чувствуешь себя самой важной персоной в мире. И мне это известно слишком хорошо.

Мэтью в центре внимания еще и как новое лицо в зале, где все знакомы друг с другом – обычное дело в нашей отрасли. И если я не буду осторожна, люди захотят выяснить, зачем этот видный мужчина сразу подошел ко мне. А что еще важнее, почему я стою здесь, как полная дура, не в состоянии вымолвить ни слова. И действительно, с чего это я? Это Мэтью полагается нервничать из-за новой встречи со мной.

– Привет, – произношу я, наконец вновь обретая способность говорить. – Не ожидала увидеть тебя здесь!

– Вообще-то… – начинает он, но не успевает закончить, как к нам подлетает Дженнифер в сопровождении Дорис Дэйс.

– Вы мне так понравились в «Рае для Питера»! – выпаливает она. – Я даже вырезала из «Радио таймс» ваш портрет и повесила у себя в спальне! Я рыдала белугой, когда моя мать сорвала его и разодрала! После этого я высматривала вас повсюду!

– И я тоже! – говорит Дорис с придыханием. – Мечтала, чтобы вы были моим мальчиком-зайчиком! От вас все кассирши с ума сходили! Где же вы теперь? В Голливуде?

Мэтью смеется. Обычно он озвучивал несколько версий, но я помню одну. Этот смех призван скрыть смущение. Оно всегда являлось частью его обаяния. Когда я впервые увидела Мэтью, то подумала, что он слишком красив и уверен в себе, чтобы разговаривать со мной. Но когда мы узнали друг друга получше, я поняла, как он трогательно уязвим внутри. По крайней мере, тогда это казалось трогательным.

– Конечно, я пробовался на роли в Лос-Анджелесе, – отвечает Мэтью, – но не захотел покидать Великобританию. – Он бросает на меня быстрый взгляд. – Моя жена пожелала остаться здесь, а семья должна быть на первом месте.

– Ах! – восклицает Дорис. – Это так мило! Чем же вы занимались?

Мне хочется отвести ее в сторону и деликатно объяснить, что не надо задавать подобных вопросов. Но, похоже, Мэтью не возражает. Наверное, ему нравится, что его до сих пор узнаю́т.

– То одним, то другим, – беззаботно произносит он. – Несколько небольших ролей… Еще немного преподавал в театральной школе. В наши дни молодым актерам требуется любая помощь, которую они в состоянии получить.

Мэтью удается объяснить это почти филантропическим тоном. Я вновь вспоминаю, как ловко у него получалось быть милым с окружающими и в то же время выставлять себя в выгодном свете. А еще помню, как он побуждал меня сделать что-то для «моей» пользы, хотя на самом деле получалось для его. Так почему же, хотя знаю, что это за человек, я чувствую себя настолько взволнованной?

– Это так мило с вашей стороны, – мурлычет Дженнифер, пододвигаясь к нему вплотную, без сомнения, в надежде получить от него немного волшебной «звездной пыли». – Я всегда говорю – дикция у нынешних не то что прежде!

Мэтью наклоняет голову набок, будто обдумывая ее слова.

– Во многих случаях это верно, – признает он.

– Я слышала, – с энтузиазмом добавляет Дженнифер, похоже, ободренная его частичным согласием, – что вы снова ищете роль викария! Надо сказать, я вижу вас в роли того душки-священника, если они переснимут нечто вроде «Поющих в терновнике». Он получился бы таким сексуальным!

Мне хочется провалиться сквозь землю от смущения, но Мэтью выглядит польщенным.

– Вы очень любезны. Однако эти слухи ошибочны. Вообще-то я совсем не викарий по типажу.

И я совершенно с ним согласна.

– Тогда зачем же вы здесь? – интересуется Дорис, которая обычно сразу переходит к делу в разговорах с мужчинами.

Мэтью поправляет расстегнутый воротник, затем засовывает руки в карманы. И то и другое, как мне хорошо известно, специальные приемы для задержки ответа, как на сцене, так и в реальной жизни.

– Директор по кастингу – мой приятель, и он предложил мне влиться в тусовку. Собственно, я и сам подумываю стать агентом. – Мэтью похлопывает меня по обнаженному плечу. (На мне изумрудно-зеленый топ с открытой спиной, заправленный в одолженные брюки. Этот цвет, как мне когда-то сказали, хорошо сочетается с моими волосами.) Меня кидает в жар от его прикосновения. – И кого же я тут вижу? Свою давнюю подругу Поппи!