Я сделала ошибку

А вдруг Стюарт захочет секса? Впрочем, данная тема, вероятно, не поднимется, говорю я себе. Он не интересовался этим целую вечность. Но это годовщина нашей свадьбы. Было бы странно, если бы Стюарт не держал это в уме. Порой я не могу поверить, что мы женаты уже двадцать лет.

До истории с Мэтью я, вероятно, была бы так же взволнована предстоящим отпуском, как и Стюарт. Но теперь чувствую себя очень виноватой. Что еще хуже, моя давняя школьная подруга только что опубликовала в «Фейсбуке» пост о своем круизе по случаю годовщины свадьбы и о том, как они с мужем прекрасно проводят время. Фотографии, на которых они запечатлены рука об руку, явно без ума друг от друга, вызывают у меня ощущение, будто моя жизнь – сплошной обман.

Мы сворачиваем с трассы, и я ахаю, глядя на сверкающее море внизу и огромные скалы, вздымающиеся из воды. Миновало так много времени с тех пор, как мы приезжали сюда в прошлый раз, что я забыла, насколько здесь великолепный вид.

Когда девочки были маленькими, мы часто гуляли по окрестностям. Обычно исследовали пляж и посещали все местные достопримечательности, такие как Ла-Ронд (потрясающее восьмиугольное здание, объявленное национальным достоянием) и зоопарк Пейнтона. Но когда они подросли, трейлер стал казаться слишком тесным, а потом Мелисса начала спрашивать, почему мы не ездим отдыхать за границу, как все ее подруги. В общем, с тех пор трейлер просто стоял здесь. Стюарт платил кому-то, чтобы время от времени приходил человек проверить, все ли в порядке.

Теперь, когда мы вылезаем из машины на трейлерной стоянке, я полной грудью вдыхаю чистый морской воздух и восхищаюсь бликами света, танцующими на волнах. Расслабляюсь всем телом, словно мой регулятор стресса повернули в положение «выключено». Я испытываю удивительное чувство покоя. Мы отпираем дверь, открываем окна, чтобы выпустить затхлый воздух, и ставим чайник. Здесь довольно уютно.

– Не желаешь прогуляться? – спрашивает Стюарт. – Мне бы не помешало размяться после такой долгой поездки.

Сначала мы направляемся к магазину, а затем спускаемся по склону мимо рыбацких сетей и выходим прямо к морю.

– Давай поплещемся немного, – предлагает муж, скидывая ботинки. – Пойдем!

Когда вода омывает мои ноги (ледяная, но бодрящая!), я задумываюсь о том, что прошла целая вечность с тех пор, как мы ездили куда-то ради удовольствия, а не для расширения кругозора детей.

– Я приготовлю ужин? – предлагаю я, пока мы возвращаемся обратно.

– Может, позднее, – отвечает муж, обнимая меня за плечи.

Что? Стюарт не прикасался ко мне с тех пор, как держал меня за руку во время рождественских прогулок. Я чувствую и вину из-за Мэтью, и облегчение. Означает ли это, что муж все-таки не совсем равнодушен ко мне?

Он поглаживает мое плечо, как в те дни, когда мы были близки. Наверное, мне следует чувствовать себя польщенной. Разве не этого я желала последние три года? Однако сейчас мне очень неловко. Я открываю дверь и направляюсь к плите.

Неожиданно я ощущаю, как его руки обнимают меня сзади за талию.

– Ужин может и подождать, верно?

– Что это на тебя нашло? – спрашиваю я, оборачиваясь.

– Ты о чем?

– Да ладно, ты давно не уделяешь мне особого внимания.

– Так и ты мне тоже.

Это правда.

Стюарт смотрит мне в лицо. Было бы так легко рассказать ему все. Признаться… Но что потом? И все же я не знаю, смогу ли продолжать жить с чувством вины. Вероятно, все-таки следует сказать ему о Мэтью, объяснив, что теперь там все кончено.

– Вообще-то… – начинаю я, делая глубокий вдох.

– Может быть…

– Сначала скажи ты, – быстро произношу я. Смелость меня покинула.

– Может быть, это потому, что здесь нет никаких стрессов, которые мы испытываем дома.

В чем-то Стюарт прав. Тут так красиво и спокойно, словно мы в ином мире. И море за окном.

– А ты что хотела сказать? – спрашивает он.

– То же самое, – поспешно отвечаю я.

Стюарт целует меня. По-настоящему. Я с трудом могу вспомнить, когда он в последний раз так делал.

Затем Стюарт медленно снимает с меня джемпер и ведет меня к раскладной кровати. Кажется, он нервничает. Как будто это наш первый раз. Если бы только это было правдой. Я бы все отдала, чтобы начать с чистого листа. Но теперь уже слишком поздно.

Когда все заканчивается, мне хочется плакать от отвращения к себе. Что бы сказал муж, узнав о моей измене? Мне хочется плакать также и оттого, что – и я вынуждена это признать – со Стюартом не было такой страсти, которую я испытала с Мэтью в отеле Уортинга, прежде чем здравый смысл и мораль взяли верх.

И еще кое-что меня беспокоит. Возможно ли, что Стюарт занимался со мной любовью из-за собственного чувства вины? Он казался каким-то другим. А если он таким образом извинялся? А если привык утолять свое желание с Джанин? И здесь, не имея под рукой никого, кроме меня, он…

Прекрати, говорю я себе. Все эти «что, если» сведут меня с ума.

Стараясь выбросить всякие мысли из головы, я целую Стюарта в макушку.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

Он прижимается ко мне щекой.

– И я тебя люблю, Поппи Пейдж.