Я – серийный убийца. Откровения великих маньяков

Дамер: Да, чувствовал. Они не пускали меня на самотек, они воспитали меня, дали мне образование. Я чувствовал себя ответственным за свои поступки перед ними, но потом я ведь покинул свой дом. И именно тогда я и захотел создать для себя свой собственный мир, в котором я был бы единственным, кто все контролирует и не признает других авторитетов. Как видите, я зашел с этим слишком далеко.

Стоун Филипс: Лайонел?

Лайонел: В это время я тоже начал отходить от веры в теорию эволюции. И именно поэтому я всегда понимал, что мы все ответственны за свои действия. Он – наш хозяин. Это понимание очень важно для всех нас.

Стоун Филипс: Вы чувствуете, что вера в Бога удержала вас от некоторых нехороших поступков в вашей жизни?

Лайонел: Да, я так думаю.

Стоун Филипс: А ты, Джефф?

Дамер: Да, думаю, что мое тогдашнее мнение оказало существенное влияние на мое поведение. Ведь если человек не верит в то, что после смерти ему придется отвечать перед Богом за то, что он совершил, тогда какой смысл вообще держать себя в рамках и не делать все то, что хочется? По крайней мере, я так считал. Сейчас же я думаю, что Иисус Христос – настоящий Бог, точнее, Отец, Сын и Святой Дух. Настоящий и единственный.

Стоун Филипс: Одна из будоражащих историй, которую мне рассказал твой отец, связана с коробкой, которую он однажды нашел у тебя в комнате. Можешь теперь и ты ее мне рассказать?

Дамер: В чулане моей спальни хранилась коробка, в которой были мумифицированные голова и гениталии молодого человека, которого я встретил в одном из баров Милуоки. Это была металлическая коробка с замком. И когда мой отец пришел навестить меня, он заметил ее и спросил, что в ней. Никто не знал, что там хранится. Я сказал, что не открою ее, и мы с отцом начали ругаться. Он отнес закрытую коробку в подвал и уже был готов взломать ее.

Стоун Филипс: Какие мысли крутились в твоей голове, когда твой отец понес коробку в подвал, чтобы открыть ее там?

Дамер: Я был снаружи дома и я думал, что должен предотвратить это. Я не знал, что мне сказать или сделать, я подумал о том, что сейчас все раскроется. Но коробка так и не была открыта в присутствии моего отца. Так что ложь о моих преступлениях продолжалась. Я продолжил убивать еще несколько лет спустя после этого случая.

Стоун Филипс: Были ли моменты, когда твой отец был близок к твоему разоблачению? Моменты, когда ты волновался, что он найдет что-то, компрометирующее тебя?

Дамер: История с этой злополучной коробкой была одной из самых тревожных. Но это лишь один из инцидентов, связанных с моим разоблачением, были и другие. Но случай с коробкой – самый тревожный из всех.

Стоун Филипс: Можешь рассказать о паре другие подобных случаев?

Дамер: Был случай, когда нашли разложившиеся и обезображенные кислотой человеческие останки. Они не выглядели как человеческие, но, тем не менее, они были внутри коробки на помойке на заднем дворе дома. Это один из инцидентов. Было еще несколько, но я не очень их помню.

Стоун Филипс: Принес ли тебе облегчение арест?

Дамер: Одной части меня несомненно, а другой нет.

Стоун Филипс: А поподробнее?

Дамер: Это что-то вроде того, как… Я не думаю, что у меня раздвоение личности или что-то вроде этого, но это похоже на то, как… Одна часть тебя вроде бы радуется, а другая нет. Хотя то, что мне теперь не приходилось хранить в тайне такие ужасные вещи, как я делал это на протяжении многих лет, принесло облегчение. И я решил, что в этой ситуации лучшее, что я могу сделать, – рассказать миру о том, что я натворил. И я рад, что сейчас у меня нет ни от кого секретов.

Стоун Филипс: Твой отец рассказал мне, что одна из целей книги, которую он написал, – донести до тебя некоторые вещи, которые он был неспособен сказать тебе лично. Что хочешь сказать ему ты, прочитав ее?

Дамер: Я устал. И мне очень жаль, что все так получилось. И я очень люблю тебя.

Лайонел: Я тоже тебя люблю.

Дамер: Прости меня. Мы не показываем этого внешне, но я на самом деле очень люблю его.

Лайонел: Я люблю тебя.

Дамер: И без поддержки моих родных я не думаю, что смог бы пройти через все это. С момента суда мы стали более открытыми и откровенными друг с другом. Теперь нет никаких секретов друг от друга, и я не чувствую, что мне нужно что-либо скрывать. Теперь нам нужно посмотреть в глаза правде, вместе того, чтобы просто сглаживать реальность и говорить о поверхностных вещах. Теперь мы общаемся гораздо больше.

Лайонел: Эта книга может послужить неким мостом между Джеффом и мной. Даже ради этого стоило написать эту книгу.

Стоун Филипс: Теперь ты чувствуешь себя ближе к отцу, прочитав книгу?

Дамер: Я чувствую ближе в том смысле, что теперь я лучше понимаю его мысли и чувства. Я рад, что он написал ее.

Стоун Филипс: Вы хотите сказать что-нибудь сыну, то, чего нет в книге?