Я шел с Ганнибалом

— Да, это череп слона, — подтвердил Карталон; он подошел ближе к черепу и объяснил: — Вы приняли эту дыру за глаз циклопа, а это отверстие для хобота. — И указал также на едва видные дырочки, где, как он утверждал, помещались слоновьи глаза.

Теперь каждый мог представить себе этот череп на шее слона.

— Но как слон мог попасть сюда? — спросил Ганнибал?

— Наверно, он давно здесь лежит, — предположил Силен.

Во время объяснения Карталон притронулся к черепу, и кусок истлевшей кости остался у него в руке. Теперь череп выглядел еще страшнее, а так как никто не мог объяснить появление слона в этой местности, что так далеко от стран, в которых водятся слоны, то догадка Карта-лона снова подверглась сомнению, и опять весь лагерь стал называть находку не иначе как Циклопом.

Многие думали, что череп принесет нам несчастье, и никто не понимал, почему Ганнибал оставил его лежать возле палатки.

Вечером все заметили на юге пыльное облако. Оно быстро приближалось. Его появление никого не испугало и даже не насторожило Ганнибала. Вместе с тремястами всадниками отрядил он своего младшего брата в низовье реки Родан, чтобы убедиться, что оттуда нам ничего не грозит. Портовый город в устье реки принадлежал римлянам.

Магон и его всадники вернулись в лагерь на загнанных лошадях, у некоторых из них пот смешался с кровью. Раненые были и среди всадников. Половина их не вернулась. Не хватало и лошадей. В мгновение ока распространился слух: идут римляне! Магон сразу же поскакал к палатке Ганнибала. Я увидел, как он подъехал, я как раз чистил оружие Ганнибала. У Ганнибала сидели Магарбал, Мономах и Силен. Бледный и усталый Магон вошел в палатку. Его левый рукав был в крови.

— Ты ранен? — спросил Ганнибал и послал за Синха-лом. Врач сразу же пришел.

— Царапина, больше ничего, — успокаивал их Магон. Но Ганнибал настоял на осмотре.

Пока врач промывал и перевязывал рану, Магон рассказывал, как в полдень триста его всадников натолкнулись на такой же по численности отряд римлян. Никто не захотел уступить, и каждое войско потеряло убитыми примерно половину воинов.

— Когда большинство лошадей были ранены и остались без всадников, возникла паника. Неуправляемые лошади пустились наутек, увлекая за собой и тех, на которых еще были всадники. Так мы и разошлись… Если кто и остался цел и с их стороны, и с нашей, то только благодаря лошадям… — Докладывая, Магон смотрел в пол. Теперь он взглянул на Ганнибала: — Мы сделали все, что могли.

— Хорошо, что я не отправил с тобой всю мою армию, — не без резкости сказал Ганнибал.

— Надо было дать им улизнуть? — возмутился Магон.

— Самим надо было улизнуть, — ответил Ганнибал. — И притащить с собой побольше римлян!

— Двоих мы привезли, — сказал Магон. — Двоих раненых.

Ганнибал просветлел:

— Надо их сейчас же допросить!

— Но они полумертвые, — возразил Магон.

— Тащите их сюда! — потребовал Ганнибал. — Они нужны мне, пока еще живы. Многого мне от них не надо.

Пленников принесли на носилках. Они потеряли много крови и выглядели, как мертвецы. Это были юноши. Ганнибал велел дать им вина. Он заговорил с ними на латинском.

— Мы не римляне, — ответил один по-кельтски. — Но наш вождь продал нас римлянам, он их союзник.

— Много вас в римском войске? — спросил Ганнибал.

— Четыреста человек, — сказал другой. — Проклятая война! — Он застонал.

— Для вас война кончилась, — успокоил его Ганнибал. — Как только вас вылечат, я дам вам коней.

Синхал осматривал раны пленников, а полководец продолжал расспрашивать. Когда их вынесли из палатки,

Ганнибал уже знал, что римский консул Публий Корнелий Сципион высадил в Массилии[42] свое войско с шестидесяти военных кораблей и сейчас сооружает лагерь на тридцать тысяч человек, чтобы преградить карфагенянам путь на Рим.

— Наскребли не так уж и много, — пренебрежительно сказал Ганнибал.

— Тем лучше, — возразил Мономах. — Ни один из них от нас не уйдет.

— Надо атаковать их, пока они не закрепились на Родане, — предложил Магарбал.

— За каждого воина, которого я потерял, пусть убьют троих! — с искаженным лицом потребовал Магон.

— Проклятущие вы пожиратели римлян! — заметил Ганнибал тоном, который заставил всех насторожиться.

— Ты что, их жалеешь? — вскинулся Мономах.

— И их тоже, — сказал Ганнибал. — Но в первую очередь нас самих.

— Может, нам вообще не стоит драться с римлянами?

— Не здесь, — четко ответил Ганнибал. Мономах вскочил:

— Бежать нам от них, что ли?

— Да, — сказал Ганнибал, — через горы. Мономах так опешил, что опять сел. Ганнибал повернулся к Магону:

— Сколько ты потерял из трехсот человек?

— Половину, — подавленно сказал Магон.

— Против трехсот римлян!

— Они отчаянно боролись за свою жизнь, — защищался Магон.

— Верный знак, что эти тридцать тысяч сразу побросают оружие, как только нас завидят! — заметил Ганнибал сухо. — Победа над Сципионом будет стоить нам четвертой части нашей армии, а может, и больше. А если римляне уклонятся от боя, то задержат нас еще недели на две. И путь через Альпы уже будет закрыт.

Мономах, Магарбал и Магон посерьезнели — Ганнибал объяснил им все несколькими фразами.