Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Без всякого сожаления я покинул пустыню, чтобы продолжить свой путь в полный чудес шумный Стамбул. Мои коллеги по резидентуре жили разбросанно в мрачных кварталах района Пера, но я не хотел следовать их примеру. Через несколько дней я нашел прелестную виллу в Бейлербее на азиатском берегу Босфора. Это было такое чудесное место, что я без колебаний согласился платить огромную арендную плату. Вилла находилась рядом с пристанью, и в течение трех лет я каждый день курсировал на пароме между Азией и Европой, наблюдая вечно меняющуюся картину туманов, течений, приливов и отливов и летающих над морем буревестников и чаек. Наши турецкие старожилы, конечно, были поражены. Но существует хорошее рабочее правило: где бы ты ни находился, не обращай внимания на старожилов, их умственные способности зарастают, как ногти на ногах. У меня не было причин сожалеть о выборе моего уединенного жилища. И между прочим, вскоре моему примеру последовали некоторые сотрудники, одаренные более богатым воображением.

Моим официальным прикрытием в резидентуре СИС была должность первого секретаря посольства, и здесь я позволю себе сделать небольшое отступление. Я уже упоминал, что прикрытие отделов паспортного контроля, которым пользовались сотрудники СИС, стало широко известно до и во время войны, и поэтому комиссия по реорганизации СИС рекомендовала избегать этой «крыши». С тех пор подавляющее большинство сотрудников СИС, в зависимости от занимаемого ими положения в разведке, при направлении на заграничную работу получали должности первых, вторых или третьих секретарей. Позднее на одном или двух постах в наиболее важных резидентурах, таких как Париж или Вашингтон, представители СИС удостаивались ранга советника. Некоторые разведчики получали должности простых атташе или референтов. В то же время большинство сотрудников скомпрометировавших себя отделов паспортного контроля, которые занимались оформлением виз, были переименованы в сотрудников по выдаче виз. Большинство из них в настоящее время формально освобождено от выполнения разведывательных функций, хотя на самом деле сотрудничество между этими отделами и представителями СИС имеет место до сих пор.

За переменой формы прикрытия последовало изменение системы символов, использовавшихся для обозначения сотрудников, которые работали в заграничных резидентурах. До реорганизации все страны обозначались двузначным числом: так, например, Германия — цифрой 12, Испания — 23. Представителям СИС в этих странах присваивалось соответствующее пятизначное число: резидент в Германии имел номер 12 000, в Испании — соответственно 23 000, а подчиненные им сотрудники и агенты имели другие пятизначные индексы в рамках 12 000 и 23 000. Предполагалось, что эта система была скомпрометирована, как и прикрытие отделов паспортного контроля. По этому поводу даже ходила легенда, будто офицеры абвера в Стамбуле распевали песню: «Zwolfland, Zwolfland über alles»[51].

Так или иначе, система была полностью изменена. Каждая страна получила теперь символ, состоящий из трех букв алфавита, первой из которых, по неизвестной мне причине, неизменно была буква Б. Так, США получили кодовое обозначение «страна БЕЕ», Турция — «страна БФХ». Резидент СИС в каждой стране в добавление к такому буквенному обозначению получил кодовое число 51, а его подчиненные — другие двузначные символы, например 01, 07 и т. д. Таким образом, оказавшись руководителем резидентуры СИС в Турции, я стал именоваться довольно странно звучащим титулом БФХ-51. Этот символ как в рукописи, так и отпечатанный на машинке казался мне ужасно неприглядным.

Итак, я являлся первым секретарем посольства без установленных обязанностей по линии дипломатического представительства, или, другими словами, БФХ—51. В общей сложности нас насчитывалось пять сотрудников с соответствующим секретарско-техническим персоналом. Кроме способного и общительного заместителя и всегда полного энтузиазма младшего сотрудника (соответственно второй и третий секретари) в составе резидентуры был один шумный русский, бывший белогвардеец, обладавший бесконечным обаянием и потрясающей энергией (атташе). Наконец, был еще заведующий отделом паспортного контроля, подчиненный по визовым делам находящемуся в Лондоне Морису Джеффсу, а по вопросам разведки — мне. По моей линии он являлся офицером связи с турецкими разведывательными службами. Он считался специалистом по Турции, носил благородную фамилию Уиттол и бегло говорил по-турецки. Однако он был слишком мягок для поддержания связи с турками. Следует сказать несколько слов о секретарше Уиттола, питавшей страсть к кошкам и установившей весьма своеобразную систему хранения дел. Когда я спрашивал у нее тот или иной документ, она невинно отвечала: «Кажется, на нем сидит белая кошка». И клянусь Богом, так оно и бывало.