Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

— Да, конечно. Я позову Люси, но прежде, сэр, я бы хотел… Простите мне мое любопытство, сэр… Скажите, как себя чувствует мисс Лайджест? Она была так измучена в последнее время…

— Мисс Лайджест жива и здорова. С ней все в порядке, — ответил я.

— А смерть сэра Джейкоба?

— Дурные вести расходятся быстро, — заметил я.

— Мисс Лайджест расстроена, но прекрасно держится. Позвольте спросить, почему она вас интересует?

Дворецкий слегка смутился:

— С ней обошлись жестоко и несправедливо. Это же абсурд: разве могла она убить сэра Чарльза?

— В деле много отягчающих обстоятельств и косвенных улик, — заметил я.

— Я понимаю это, сэр, но, тем не менее, убежден в ее невиновности!

— Как же вы объясните случившееся?

— Я не могу все это объяснить, сэр, но версия полиции кажется мне абсурдной.

— Что ж, хорошо, что у мисс Лайджест есть сторонники, верящие в нее.

Я задал ему еще несколько вопросов, но полученные ответы ничего мне не дали. Вечером в день убийства дворецкий был в отдаленном крыле дома и ничего не слышал, а о случившемся несчастье узнал от служанки, которая должна была нести сэру Чарльзу чай и которая его нашла уже мертвым. Когда она по звонку Уиксбота вышла к нам в гостиную, я подробно расспросил ее обо всем этом.

— Так, вы говорите, Люси, мисс Лайджест лежала на ступенях беседки почти лицом вниз?

— Да, сэр. Одной щекой она лежала на ступеньке, а руки ее были согнуты, словно она пыталась опереться при падении.

— Тогда ее платье, руки и лицо должны были быть в крови?

— Так и было, сэр. Когда полисмен поднял ее, мы все ужаснулись — она была как исчадие ада!

— И держала нож в руке?

— Нет. Когда ее стали поднимать, она тут же выронила нож.

— Как она реагировала, когда предъявили обвинение?

— Достала платок и вытерла лицо. Представляете! Ни одной слезы, ни слова раскаяния! Просто дьявол, а не женщина, прости меня господи…

— Ну, Уотсон, что вы об этом думаете? — спросил я, когда мы с ним, отпустив кучера, шли по дороге к трактиру.

— По-моему, совершенно ясно, что этот Уиксбот влюблен в мисс Лайджест, — ответил Уотсон.

— Он безоговорочно на ее стороне, а ведь преданные слуги обычно хватаются за соломинку, чтобы отомстить за убитого хозяина. Его поведение кажется мне в высшей степени странным.

— Уиксбот придерживается здравого смысла в отличие от Лестрейда, но вряд ли можно сказать, что он влюблен, тем более что он явно женат.

— С чего вы взяли? На его руке не было кольца!

— Если бы вы потрудились оглядеться, вы бы заметили, что перед нашим приходом он занимался чисткой серебра — потому он и снял обручальное кольцо.

— Как же тогда объяснить его поведение? Крайне подозрительно, что он уже знает о смерти сэра Джейкоба.

Я улыбнулся его догадкам:

— Друг мой, вы помните ту толпу деревенских кумушек, что вчера осаждали Грегори-Пейдж до самого вечера? Разве можно сомневаться, что о смерти сэра Джейкоба уже знает все графство?

— Да, наверное, вы правы, Холмс.

— Что же касается нашей очаровательной клиентки, то, согласитесь, ей трудно не симпатизировать.

— Горничная из Голдентрила, эта Люси, с которой вы только что беседовали, вряд ли с вами согласится.

— Ну, она ведь женщина! Женщины крайне ревнивы к представительницам своего пола и больше мужчин склонны к агрессии из-за чувства неполноценности. И, кроме того, не забывайте, она видела мисс Лайджест в крови и с ножом в руках. Если для меня одно это означает, что мисс Лайджест невиновна, то для деревенской горничной, напротив, это доказывает все.

— Объяснитесь, Холмс.

— Очень скоро я расскажу вам все, что знаю, Уотсон. Дайте мне немного времени… А, вот и «Серебряный бык»! Входите, входите, милый Уотсон. Где еще, как не в трактире можно без малейших усилий узнать почти все о местных жителях и местных новостях? Грех этим не воспользоваться, тем более что в такую жару мы наверняка раздобудем здесь пиво.

После ленча и небольшого отдыха Уотсон отправился в Грегори-Пейдж, а я — в полицейское управление.

Лестрейд, как оказалось, уехал в Лондон, но мне не составило особого труда добиться разрешения посмотреть дело.

Уж в чем нельзя было упрекнуть нашу полицию, так это в неаккуратности: протоколы показаний всех сколько-нибудь значимых свидетелей были подробными и тщательными, и я бегло просмотрел их. Однако больше меня интересовало медицинское заключение о смерти сэра Чарльза. Я внимательно изучил его и сделал кое-какие выписки.

Вдохновленный результатами, я покинул полицейский участок и вернулся в Голдентрил. Но на сей раз в дом я не пошел, а стал двигаться вдоль парка, желая отыскать калитки, о которых говорил Уиксбот.

Вскоре я нашел совсем небольшую калитку, которая позволяла из парка выйти не на улицу, а в рощицу и лишь затем на проселочную дорогу. Калитка закрывалась на простой ручной замок, какие всегда вызывали мое недоумение своим назначением: любой человек мог как войти, так и выйти из парка по одному только своему желанию. Я сам проделал и то, и другое несколько раз и убедился, что калитка исправна и что на дорожке, ведущей к ней из парка, нет никаких следов.