Я - шулер

Стол, колоды – все было готово. За столом, положив на него руки, сидел Саша-мент, которому я должен был доказать, что он – не игрок. Почти сразу придумал продолжение: проиграю. Проиграю все содержимое этого толстенного портмоне. Тем более что, когда Резаный уговаривал меня, предупредил: в проигрыше моей доли не будет.

Я воспрянул духом. Расслабился. Приятно, черт возьми, стало, что хоть чем-то смогу отблагодарить Сашу за его непрофессиональное отношение.

Саша, удивленный уже и моим поднявшимся настроением, взял колоду. Он должен был сдавать. В нем вновь обнаружился следователь. Явно силился понять происходящее: и нашу с ним встречу именно здесь (ну, это имело объяснение, наверняка догадался сразу), и мое оживление. «Ну ничего, Санек, – думал я предвкушающе, – не пыжься, все проще и приятней».

Хозяева деликатно уединились на кухне, только пару раз вежливо (от Резаного я такой вежливости и не ожидал) осведомились: не подать ли нам чего.

А я себе проигрывал!.. Единственный раз в жизни самозабвенно, с удовольствием проигрывал чужие деньги. Большие деньги. И хорошему человеку.

Освобожденные от профессиональных, обязательных в игре проблем, мысли блуждали по отвлеченным темам. Думалось, например, о том, чем же может быть уникально это место?.. Если взять и снова (в который раз) попробовать отбросить мистику... И почему именно мы, четверо, не подвластны ей. Приятно, конечно, объяснить свою стойкость каким-нибудь защитным полем... А если все-таки не оно... Что у нас, четверых, общего?.. Мастерство? Нет. Попадались и другие, искусные исполнители. Манера держаться за столом?..

Вдруг с неприятным удивлением понял, что эти двое – и Резаный, и Бегемотик – видят (хоть не появляются почти), что я проигрываю... Проигрываю их деньги. И хоть бы хны... Довольны даже, улыбаются. Не особо задержался на этом удивлении, считают, наверное, что до поры до времени.

Так на чем я остановился?.. На манере держаться за столом... Стоп! Не держаться – держать. И не себя – карты. Вдруг вспомнил урок Маэстро: «Карты следует держать так, чтобы видел их не просто только ты, но и только одним глазом». Он приучил меня к технике держания – карты почти полностью скрыты в ладони, при этом вторая ладонь совсем уже перекрывает первую, оставляя маленькое отверстие-глазок для просмотра. Неприятная, хлопотливая техника. Пока к ней не привыкнешь. И Чуб, и Мотя держат карты так же. А все остальные?.. Ну, за всех не знаю, но те, кого знаю, этой техникой не пользуются, держат по-людски – главное, чтобы сопернику и окружающим видно не было. Горячо... Но ведь и об этом задумывались, и не раз. Нет за спиной ни зеркала, ни шкафов подозрительных, и стены – чистые. Хата эта к тому же угловая, две стены – на улицу. Бред.

Обнаружил, что разглядываю елку. Конечно, игрушки отсвечивают: теоретически можно использовать как зеркало... Но елка – только на Новый год... Кстати, почему ее до сих пор не убрали? Столько времени перестояла. И не сыплется... Гирлянды эти на нервы действуют...

И тут началось!.. Я совсем забыл про обещанный сюрприз. Ведь он был припасен как раз на случай неудачного выступления. Пожалуй, выступление уже можно было назвать неудачным...

Сюрпризом оказалась... Тала. Та самая отвергнутая мной проститутка. Она выплыла со стороны кухни и была выряжена в серьги и медальон. Только в них. Все произошло стремительно. Настолько, что не произвело эротизирующего эффекта. Тала, не глядя на меня, плавно и быстро приблизилась к растерявшемуся Саше. Положила одну руку ему на плечо, другой небрежным жестом отодвинула лежащие на столе деньги. Громко, как актриса самодеятельного театра, произнесла:

– Я согласна, чтобы ты получил меня в виде проигрыша!..

Я видел, что Саша на подобный расчет не согласен, но не успел это доосмыслить...

Я понял. Понял, что не устраивало меня в елке, в гирляндах. От елки на кухню тянулся необычный провод. Телевизионный кабель...

– Саня! Атас! – почему-то заорал я и глупо повалил Сашу на пол, словно спасал от неизбежной, уже выпущенной пули.

Дальше – стремительнее. Тала без крика подалась в прихожую. Я, оставив Сашу на полу, ломанулся на кухню. Как бы не так! Дверь подпирали изнутри. Когда мы на пару таки вышибли ее, в кухне оказался только Бегемотик, нисколько не испуганный, злорадный. Окно, как в киношном боевике, было распахнуто. В сердцах я «вложился» в нахальную курчавую физиономию. Бегемотик полетел в угол, под окно. Меня подмывало продолжить. Саша не дал. Он был удивительно спокоен, собран. Только цепко, серьезно стрелял глазами по сторонам.

В кухонном столе мы обнаружили видеомагнитофон. По тем временам – диковинку. Без кассеты, конечно. На елке среди игрушек была пристроена миниатюрная видеокамера. Таких теперь полно. Рекомендуют использовать вместо дверного глазка. Тогда она показалась нам шпионской аппаратурой.

Талу мы больше не видели; из прихожей, накинув на голое тело шубку, подалась от греха подальше.