Я - шулер

Много курьезов. Но нанизываешь их один за другим, и занятность вроде сглаживается, привыкаешь, что ли, к ней? Так и в работе шулера: когда регулярно – перестаешь замечать. А оглянешься – действительно есть, что вспомнить...

Глава 19. О том, чем заканчивают

Самая печальная глава.

Не знаю ни одного «каталу», который закончил бы благополучно. Шулер – это не профессия, мировоззрение это, образ жизни. Попробуй откажись от мировоззрения, от привычного, единственно знакомого образа жизни.

Попробуй не откажись. На старости лет, когда не те глаза, не те руки, не те нервы.

Лучше всего устраиваются те, кто съезжает, эмигрирует. Образ жизни волей-неволей меняется. Хотя все, кто избрал это продолжение, от карт не отказались. Насколько знаю, ни один.

Все три сообщника по корпорации – за границей. Шурик с Шахматистом – в Сан-Франциско. Математик – в Израиле.

Если бы только они... Забредешь на пляж, окинешь взором, памятью, оставшихся...

И поделиться не с кем. Все оставшиеся при тоске.

Но и те, кто никогда не выберет самоизгнание, большей частью не веселят.

Если ты и дожил до почтенного возраста, если не споткнулся на тернистом пути о чью-то месть, о свой непрощенный проигрыш, о статью закона, которую на тебя таки отыскали... Какие шансы пожить беспечно при любящей супруге, вышедших в люди детях, карапузах внуках? При здоровье, достатке и уважительном отношении соседей? Слабенькие шансы.

Угнетающе большие нажить язву от ресторанных харчей, болезни – от ресторанных девочек и множество врагов.

Примеры даже приводить не хочется. Тошно. Одна картинка совсем подкосила...

Осенний вечер, улица Пушкинская, усыпанная листьями и экскрементами ворон. Контейнер с мусором, и занырнувший в него нестарый еще человек. Рослый, с очень мужским, изможденным лицом. Тот самый Кеша. Попутчик артиста-режиссера, благородно проигравший удачливому сопернику уйму тысяч.

Конечно, не обстоятельства вынудили, скорее с психикой – нелады. Но разве ж это утешит?..

Примеров благополучного исхода тоже много не приведу. Правда, по другой причине.

Отец Шурика, в молодости проигравший огромные деньги и завербовавшийся в Якутию. Для отработки. Так в Сибири и остался, бригадиром монтажников стал, орден Ленина получил. «Правда» о нем писала.

Вадик Богатырь – уважаемый игрок, бывший партнер Ленгарда. В бизнес ударился – от карт отошел. Когда-никогда на Ланжерон забредет, удовольствия ради дешевую «пульку» распишет. Без всяких трюков.

Валера Рыжий... Не тот – другой. Удивительное совпадение имен. Этот закончил профессионально играть еще накануне моего карточного младенчества. О его прошлой деятельности легенды ходили. А он, живая легенда, на пляже шлепал себе картишками. С полными фраерами. Вызывающе честно. И всегда при нем, душу отводящем, находилась жена Ирина, которая, как говорили, помогла «соскочить». Уважали их. Обоих. Валеру еще и за то, что классным рихтовщиком стал. И, кстати, о цепкости мафии... Крестный отец о жизненном пути отщепенца с одобрением высказывался...

Можно и еще примеры отыскать. Удачного исхода. В основном среди тех, кто учуял новое время, угадал с бизнесом.

Однажды коллеги увидели Маэстро, выступающего по телевизору. В передаче «Тень». Он сидел спиной к камере, рассказывал о своей жизни. В конце беседы прочел четверостишие, которое написал незадолго до этого:

Наш мир устроен так, дружище,

Что каждый в жизни ищет брод,

Но часто только пепелище

В конце пути своем найдет.

И добавил:

– Так что, видите, сапожник – без сапог, портной – без костюма. А я, аферист, – без денег...

Была зима, ветреный одесский декабрь.

Маэстро с его женой Светкой я встретил на Привозе. И обеспокоился: учитель был в легонькой, потрепанной осенней курточке.

Я не удержался от подначки:

– Звездой экрана стал. Теперь вот в «моржи» подался. Для гармонии в кружок бального танца запишись.

– Если будут платить – запишусь, – усмехнулся он.

– Совсем игры нет?

– Ни игры, ни бабок.

– У Крестного был?

Маэстро снова усмехнулся.

– Кому он, кроме меня, нужен? – встряла Светка.

– Будет работа – не забудь, – увлекаемый за рукав супругой, заметил он.

Как мог я забыть?..

Через неделю навестил, сделал презент: пуховую китайскую куртку. Сказал, что привез из-за границы, хотя купил на нашем «толчке».

Маэстро не поверил, но виду не подал. Он уже не был подавлен, собирался в Москву. Столичные соратники подготавливали гастроли одесской звезды.

О том, что Маэстро умер, я узнал через месяц. От случайно встреченного Витьки Барина узнал... Подробности потом передали другие, в основном взрослая дочь Учителя, Людмила.

Маэстро вернулся домой рано, часа в четыре. Выслушал укоры матери. Она, правильная, мягкосердечная женщина, очень страдала оттого, что вырастила непутевого сына. И он всегда имел что безропотно послушать.

Дальше дочь Людмила рассказала так: