Я - сингуляр

Пенис, сволочь, сразу начал вздуваться, наливаться горячей тяжестью. Я поспешно выгнул хребет, как кот на мусорке, отодвигая зад, но пальцы не разжал, не смог. В мозгу уже горячая каша, снова прижался, руки начали подниматься по ее телу, перебирая пальцами горячие сладкие валики живота. Вот сейчас в мои ладони опустится горячая тяжелая грудь, на миг испугался своей дерзости, пальцы остановились на мягких и горячих складках, сжались, чувствуя нежную и податливую плоть.

Некоторое время я мял и щупал, отдаваясь странному и очень острому ощущению нарушения запретности, как будто одним ударом разнес монолитную стену, ранее казавшуюся нерушимой, а за ней огромный захватывающий мир, который принадлежит только мне.

Она продолжала строгать огурец, только руки двигались медленнее, а когда закончила с одним, очень неспешно и осторожно взяла второй. По миллиметру поднимая ладони, я коснулся бюстгальтера, тяжелого и старомодного, подлез под твердую окантовку. Пальцы коснулись мягкой и горячей груди, тяжелой и в то же время податливо-послушной. Ладони сдвинулись вверх уже сами, сладкая горячая тяжесть легла в ладони тихо и безропотно. Пальцы сами по себе накрыли быстро поднимающиеся соски, оба сразу затвердели, я чуточку их сжал, мама судорожно вздохнула.

Мозг не отключился, но его как бы отстранили от активного участия, оставив в роли наблюдателя, а власть над телом взяла волосатая обезьяна. Я высвободил одну руку, второй держал в ладони грудь, в один прием ухитрился расстегнуть и спустить штаны, торопливо задрал подол. Ягодицы крупные, тронутые целлюлитом, горячие и широкие, я чуть согнул колени и направил пенис в горячую влажную щель, умоляя его сдержаться и не выплеснуть весь гель мне в ладони.

Мама медленно наклонилась к плите, опершись локтями. Я жадно ухватил ее за бедра и вошел с жадным выдохом облегчения, словно наконец-то переступил порог рая. Наслаждение начало нарастать в бешеном темпе. Я думал, что вот сразу и кончу, однако экстаз все нарастал и нарастал, а когда я уже думал, что и сам кончусь, мое тело взорвалось неистовым оргазмом. Я сжал ягодицы, зарычал, колени подогнулись, я чуть не упал, пару минут держался на дрожащих ногах, наконец заставил себя отклеиться и торопливо поднял брюки.

Руки тоже дрожат, так же задрожал бы и голос, если бы я осмелился заговорить. Придерживая брюки, я суетливо сунулся в ванную, слава богу, соседняя дверь, все еще дрожащими руками вымыл пенис в раковине. Морда в зеркале потрясенная, глаза вытаращенные.

Денис сидит, все так же развалившись на диване, тычет перед собой в воздух пультиком, словно наносит короткие уколы невидимой шпагой.

– Еще семь минут до футбола, – пожаловался он, – а смотреть нечего! Когда было четыре канала, и то находил, что посмотреть!

Я пробормотал:

– Теперь все под спортивные отдали…

– Я и шарю по спортивным, – возразил он. – А что еще смотреть? Не культуру же или науку? Скучно…

– А-а-а… Я думал, боевики ищешь.

Он наконец взглянул в мою сторону, умолк, пару мгновений всматривался, широкая морда расплылась в довольной улыбке.

– Решился? Молодец. А я уж думал, что сегодня не осмелишься. Ты ж у нас тугодум, все сперва прикидывал и поворачивал так и эдак.

Я ответил с неловкостью:

– Да как-то само собой получилось.

– Вот-вот! Услышь зов природы и отдайся ему.

– Да как-то…

– Ничего, все правильно. Нет радостей выше, чем радости секса.

Я оглянулся в сторону кухни. Свои проблемы мама решила, думаю, еще быстрее, чем я. У женщин всегда особые подкладки, это на подобные случаи, а потом и в ванну можно зайти, пока мы здесь переключаем каналы.

– Как-то неловко, – пробормотал я.

Он сказал покровительственно:

– Да брось… Один раз живем, так что в жизни нужно попробовать все! Впрочем, может быть, чтобы сохранить остроту, нужно таиться друг от друга. Вроде бы я не знаю про тебя, а ты – про меня. Так интереснее! Трахаешься и прислушиваешься: не идет ли кто в эту сторону.

– Да, – согласился я. – Высший кайф в запретности. Вернее, в ее нарушении.

– Я ж говорю, секс – самая мощная радость!

– Да, – согласился я. – Самая мощная… нашей цивилизации.

– Вот-вот, – сказал он бодро. – Она и раньше была, но тогда было много запретов. Да и неприятностей. А теперь все можно!

– Да, – снова согласился я. – Теперь можно все.

Он пояснил с легкой усмешкой:

– Эта зажатость идет от «Домостроя» или еще каких-то допотопных правил-ограничений. Религиозно-ритуальных! А на самом деле что может быть правильнее и естественнее, если сексу обучит любящая мама?.. Сам знаешь, как бывает страшно в первый раз! Трусишь, что вдруг не получится, вдруг девчонка посмеется, они ж уже все знают, со старшеклассниками перепробовали.

Я подумал, кивнул.

– Да, конечно.

– И маме спокойнее, – добавил он. – Матери всегда за нас страшатся, как только выходим из дома. Презерватив спасет от СПИДа, но не от дури, когда тебе за какую-то шлюшку голову пробьют или сама шлюшка предъявит иск об изнасиловании.

Снова зазвенел мобильник, Денис поморщился.