Я сломалась и падаю вниз

Закрыв лицо руками, она поднялась и направилась в дом. Илья уехал и пропал. Да, так все и подумают. Только она будет знать, как было все на самом деле, и платить бандиту, который сначала лишил ее одного любимого человека, затем и второго.

Лена поднялась в дом, прямо из горлышка опустошила бутылку вина, закурила, затягиваясь до тошноты. Ей стало легче. Во-первых, она выжила сама, во-вторых, не видела Илью мертвым. Может, Морж и не убивал его? Наверное, с этой мыслью ей и надо жить дальше.

Глава 9

Поселок элитный, со своей территорией, огороженной, но не охраняемой. Вместо ворот шлагбаум, постоянно поднятый, а потому и бесполезный. Сторож должен находиться в будке, но Матвей ни разу его не видел. У этой будки крутятся собаки, одна — тупо добрая, другая — тупо злая, но толку от этой парочки не будет, если злоумышленник приедет сюда на машине.

Матвею не очень верилось, что Виталика Горбунова подставили. Это слишком сложно. Надо выслеживать Ирину Белозерову, работать с ним самим. Телефон из кармана вытащить — это целое искусство. А человека ради него убивать? Какая выгода от такого риска?

Но кому-то нужна была Елена Коригова. Кто-то стягивал ее кольцами, как это делает удав со своей жертвой, подставлял эту женщину, лишая выбора. Ради нее можно было пойти на риск.

Но убивать человека? Если Елена того стоила, то хотел бы Матвей видеть такого оценщика. Он желал бы посмотреть в глаза этому нелюдю, потому и тратил свое драгоценное время на то, чтобы выйти на него. Ради этого капитан и приехал к Сумароковой, а если точнее, к Кориговой Елене Евгеньевне.

Сумарокова — это девичья фамилия ее матери. Матвей наводил справки и знал, что Елена Евгеньевна сменила фамилию перед тем, как отправиться в Державск. Ее мужу в Москве принадлежала крупная торгово-промышленная компания. Она управляла ею, пока не перебралась сюда. Что заставило ее бросить все, поехать в далекий от Москвы город, пустить здесь корни? Кого она боялась? Кто мог преследовать ее?

Елена Евгеньевна умела владеть собой, не открывала свою тайну, но ведь у Матвея чутье, его не обманешь. Потому он и держал в поле своего зрения подозрительную серебристую «десятку», стоявшую в непосредственной близости от дома, где жила Сумарокова.

Вроде бы и приняла она какое-то решение, поступила правильно, как сама говорила, но ее злой гений по-прежнему держал эту женщину под контролем. За ней наблюдали, возможно, прослушивали. Номера у «десятки» местные, машина зарегистрирована на некоего Самуилова Павла Михайловича, но это имя Матвею ничего не говорило. Этого Самуилова он пока не искал. Сейчас его интересовали люди, которые наблюдали за домом Сумароковой.

Было уже поздно, половина второго ночи, а «десятка» как будто и не собиралась уезжать. Елена Евгеньевна давно уже спала, а за ней все еще наблюдали. Или не за ней? Если и так, то что с того? Ведь этим субъектам ничего не предъявишь. Вот если бы в их машине находилось орудие убийства, но так нет его там. Оно на экспертизе. Есть и заключение, подтверждающее вину Горбунова.

Валера Верютин дремал на сиденье. Затея Матвея ему не нравилась, но вопросов он не задавал. Засада для него — это прежде всего тренировка характера. Именно так он к этой работе и относился. Если бы они сидели сейчас где-нибудь под кустом, в холоде и сырости, то он включил бы в свой перечень и закалку тела. Но в машине тепло и сухо, сиденье вполне удобное. Валера дремал, может, уже и заснул, а его рука по-прежнему сжимала кистевой эспандер. Такой он человек, даже во сне совершенствуется.

«Десятка» плавно стронулась с места и покатилась к воротам. Матвей дождался, когда она скроется за поворотом, только тогда включил фары и направил машину следом. Не тот сейчас час и не та обстановка, чтобы его машина не вызвала подозрений.

Он знал толк в наружном наблюдении, не сомневался и в том, что грамотная работа не является залогом успеха. Был бы у них с Верютиным радиомаяк, никаких проблем не возникло бы, а так водитель «десятки» мог заметить их, принять меры предосторожности.

Матвею хотелось знать, куда выведет их «десятка». Неплохо было бы высветить круг людей, которые ведут подрывную работу против Сумароковой-Кориговой, взять их под колпак, пробить всю подноготную. Но если водитель «десятки» учует слежку, то он просто не поедет к осиному гнезду. Встанет где-нибудь на прикол, предупредит по телефону своих.

А может, и нет никакого осиного гнезда, и никто не подкапывается под Сумарокову? Нельзя исключать, что подозрения Матвея — это плод воображения, переутомленного напряженной оперативной работой.

Матвей нагнал «десятку» за воротами поселка, на улице Стаханова. Для этого ему пришлось разогнаться до ста километров в час, поскольку серебристая машина развила бешеную скорость. Она вдруг свернула на проселок, который уходил в сторону от реки, к поселку, стоявшему у птицефабрики. Вряд ли водитель «десятки» там жил. Возможно, он заметил хвост и решил от него избавиться.

— Куда его понесло? — удивился Валера.

— С хвоста сбивает.

— Не тем он занялся. Тупик там.

— Какой тупик?