Я сломалась и падаю вниз

Участковый подошел к стальной двери с антивандальным покрытием, нерешительно достал ключи.

— А соседка как зашла? Дверь открыта была?

— Нет, у нее ключи есть. Она здесь убирается. Товарищ капитан, а еще раз на удостоверение глянуть можно?

— Сомнения берут? Все правильно.

Матвей достал удостоверение, и тут же открылась соседняя дверь.

— Что-то забыли? — настороженно глянув на Матвея, спросила у старлея женщина, уже убеленная сединами, но еще не очень старая.

Аристократические черты лица, кокетливые завитушки, ровная красивая осанка, зеленая шелковая кофта, янтарная брошь.

— Да, вопросы возникли. — Матвей предъявил удостоверение.

На какой-то момент он физически ощутил, как женщина вцепилась глазами в строчки.

— Державский ГУВД? — уточнила она.

— А разве Дмитрий Дмитриевич не бывал в Державске?

— Я не знаю.

— А откуда он на днях приехал?

— Я не спрашивала.

— А он уезжал?

— Да, позавчера приехал.

— Один?

— Да, один.

— Ольга Максимовна, нам бы квартиру осмотреть. Вы ее на сигнализацию поставили.

— Если нужно, то проходите.

Женщина забрала у старлея ключи, открыла квартиру, ничуть не сомневаясь в своем праве на это, набрала какой-то номер на пульте сигнализации.

Дом старый, с доисторическим лифтом, а квартира как будто новая. Свежий ремонт в евростиле, ослепительно-яркие лампочки в подвесном потолке, ощущение простора. Мебель тоже из недавних коллекций, но под старину, кричащая, аляповатая, безвкусная и едва ли сочетающаяся с новомодным ремонтом. Стол в зале накрыт, заветренная колбаса и усохший сыр на тарелках, тощие маринованные огурчики, «бычки» в пепельнице. Стаканы с недопитым томатным соком стоят, а рюмок нет, да и бутылка отсутствует. Наверное, и то, и другое взяли на экспертизу.

— Руками не трогать! — предупредил участковый.

— Где Маканина нашли? — спросил Матвей, осмотрев комнату.

Следов насилия не видно. Мебель в целости, ковер на полу не скомкан, вещи не разбросаны. Отвратительный запах смерти, застарелого табачного перегара и подкисающих продуктов.

— Да здесь он и лежал. — Старлей показал на диван, перед которым стоял стол. — Во сне умер. По пьяному делу. Эксперт сказал, что паленка…

Матвей прошел во вторую комнату. Кровать застелена, вещи на месте, вроде бы ничего подозрительного. Не помешало бы, конечно, провести тщательный осмотр, но участковый начал его торопить. Дескать, нельзя им здесь находиться. В принципе, он был прав, поэтому Матвей послушно повернул назад.

Ольга Максимовна стояла в прихожей, дожидаясь, когда посторонние личности очистят подконтрольное ей помещение. Матвей попросил ее уделить ему немного времени. Она кивнула в знак согласия и пригласила его в свою квартиру.

Участковый собрался уходить, но Матвей задержал его.

— Антон, если можно, никому ничего пока не говори, — тихонько сказал он.

Ему не хотелось поднимать шум вокруг этой истории.

— Да, конечно. Я только своим скажу, чтобы не ждали, и вернусь к вам.

— Пошли, я тебя провожу.

Матвей спустился вместе с участковым, но из подъезда выходить не стал. Через щель между дверью и косяком он взглядом отыскал подозрительный «Форд». Тот стоял все на том же месте, в нем угадывались люди. Может, Михайлов там?

Участковый отпустил служебную машину, зашел в подъезд.

— Вы меня ждете? — настороженно спросил он.

— Ключи у тебя от квартиры, а в «Форде» непонятно кто. Может, им там побывать надо? Вдруг они что-то забыли?

— В «Форде»?.. — Старлей отступил на шаг, чтобы выглянуть во двор, но Матвей удержал его.

— Не светись! — Он покачал головой. — Все очень серьезно, парень.

Участковый, казалось, и хотел верить ему, но как он, москвич, мог всерьез относиться к предостережениям какого-то провинциала?

Матвей поднялся на четвертый этаж, позвонил в дверь, и Ольга Максимовна сразу же открыла ему. Верютин был уже у нее на кухне. Перед ним чашка чая, вазочка с сушками.

— Ваш товарищ уже рассказал, что Диму могли отравить, — заявила женщина.

— Вы в это верите?

— Я не знаю. Он никому ничего плохого не делал.

— Вообще? Никогда?

— Раньше, может, и было такое.

— О чем это вы? — Матвей подошел к окну, глянул вниз.

Синий «Форд» стоял на месте. Из него вышел парень в красной бейсболке. Он открывал дверь для женщины с ребенком на руках, которая собиралась сесть в машину. Нет там никакого Михайлова, и ни к чему строить планы насчет того, как выкурить его оттуда.

Не стоило разводить перед участковым игру в казаки-разбойники.

— Время такое было. — Она вздохнула.

— Бандитское?

— Можно сказать и так.

— И Дима был бандитом. По кличке Макака.

— Кличку я его не знаю, а то, что в бандитах он числился, мне известно. Наглый был, нахрапистый, гоголем ходил. Мне нахамил. Потом, правда, извинялся, когда узнал… — Ольга Максимовна запнулась и в раздумье приложила палец к подбородку.

— Что узнал?

— То, что вы соседи? — подсказал Верютин.

За эту идею женщина и ухватилась.

— Да, узнал, что мы соседи, — закивала она.

— Потом стал шелковым?

— Нет, шелковым он не был, но больше не грубил.

— Это его квартира?