«Я слышал, ты красишь дома». Исповедь киллера мафии «Ирландца»

Эл рассказывал мне, что ждал предложения исполнить роль Джонни Фонтэйна в «Крестном отце», но не дождался, и ему сказали, что режиссер Фрэнсис Форд Коппола хотел снимать опытного актера. После чего отвергнутый Эл позвонил Расселу. Буквально через день или два ему позвонил директор «Парамаунт» Роберт Эванс. Эванс сказал Элу, что, если тот хочет, он сыграет свою роль, но Коппола собирался снимать так, чтобы не слишком показывать лицо Эла. Эл сказал, что ему все равно, он хотел играть эту роль. Поэтому его лицо не снимали крупным планом. На съемочной площадке некоторые актеры отнеслись к Элу прохладно. Однако Эла под свое крыло взял Марлон Брандо, репетировал с ним, летал с ним на своем частном самолете, опекал как крестный отец и на экране, и в жизни.

Об этом я упомянул, выступая в 2011 году на писательской конференции в Сан-Вэлли. В зале присутствовала Ванда Рудди, жена продюсера «Крестного отца» Эла Рудди. Ванда представилась и сказала мне: «Окончательный вариант сценария «Крестного отца» одобрял Рассел Буфалино».

Казалось, едва я раскрывал рот, как у кого-то уже наготове был рассказ о Расселе Буфалино, в особенности в его вотчине на северо-востоке штата Пенсильвания.

У Берни Фолья великолепный итальянский ресторан домашней кухни «Вилла Фолья» в Эксетере, штат Пенсильвания. Я выступал в библиотеке по соседству. После лекции некоторые из нас пошли к Берни хорошо поесть и послушать хорошие истории. Берни рассказал мне, что когда был помоложе и владел пиццерией, ему назначили операцию на открытом сердце. Рассел узнал об этом и приехал. Рассел сказал Берни, что тот слишком молод. Он настоял, чтобы Берни получил еще одно заключение уже от своего кардиолога, и договорился об этом. Рассел попросил Джо Сонкена, владельца ресторана морепродуктов и постоянного места встреч мафии во Флориде, сопроводить Берни к врачу. Джо Сонкена Берни никогда не видел, однако вскоре привык к тому, что его называют Бойни.

В регистратуре медсестра спросила двоих мужчин, говорит ли кто-нибудь из них по-итальянски. Она пыталась записать на прием пожилого итальянца с весьма скудным английским и не могла объяснить ему, что ей нужен номер его социального страхования. Она хотела, чтобы кто-то объяснил, что ей от него нужно. Берни вызвался помочь. Он узнал у старика, что тот не может назвать номер социального страхования, потому что у него нет карточки социального обеспечения. Работать в Америке он начинал бутлегером на Аль Капоне и научился уклоняться от налогов. Слабое место Капоне.

Внезапно Джо Сонкен, тоже начинавший с работы на Капоне, снял очки и приблизил к старику лицо: «Я Джо Сонкен, помнишь меня?»

Берни сказал мне: «Ясное дело, два старых бутлегера начали обниматься и шутить. После этого я был в Атлантик-Сити и, выходя из ресторана, увидел Джо Сонкена, сидящего в частной кабинке с красивой блондинкой. Чтобы его не беспокоить, я пошел к двери, и тут блондинка меня окликнула: «Бойни». Я повернулся – Джо Сонкен сидел с Оливией Ньютон-Джон[69]. Перед рестораном стоял «Роллс-Ройс» с надписью «Оливия» на номерном знаке».

«А еще как-то раз мы с приятелем попытались попасть в нью-йоркский клуб «Рейнбоу рум» на ужин и шоу, но нас завернули, потому что мы явились без предварительного заказа. Мы уже собрались уходить, но тут я решил рискнуть и говорю: «Мы от Рассела Буфалино». Метрдотель вмиг опустил канат и усадил нас за лучший стол. До сих пор я не знаю, был ли Рассел как-то связан с «Рейнбоу рум», но его там хорошо знали».

Когда я задавал вопросы, Бойни был очень осторожен, чтобы не проговориться о Билли Д’Элия. Позже его очаровательная сестра присутствовала на моем выступлении в казино «Мандалай-Бэй» в Лас-Вегасе.

В другой раз в округе Буфалино ко мне подошел мужчина и рассказал: «В детстве я был озорником. Рассел пришел в мебельный магазин моего отца и сказал: «Все любят покупать в вашем магазине, но ваш сын озорничает. Если вы его не приструните, никто больше не захочет здесь покупать». Мой отец не отходил от меня всю школу, глаз с меня не спускал, пока я не повзрослел, и теперь у меня собственное дело».

– Что за дело? – спросил я.

– У меня свое похоронное бюро.

«Мы выиграем это дело»