Я слышу, как ты дышишь

Она с досадой зажмурилась, оставляя все свои разумные доводы при себе — ему все равно на них плевать. Пуховое одеяло создавало достаточно толстый барьер между ними, чтобы это не казалось чем-то неприличным, она пыталась убедить себя, что это не опасно и что ничего страшного не случится, но отключилась от усталости раньше, чем ей это удалось.

4.34.1 Утро и список вещей для бала

Ей снился перехватывающий дыхание полет, стремительно переходящий в падение, земля приближалась, она точно знала, что не сможет выйти из пике, но открыла глаза раньше, чем разбилась.

Занимался рассвет, за окном свистел ветер, от его мощи подрагивали стекла с жутковатым вибрирующим звуком. Было невероятно удобно и тепло, она уже забыла, когда в последний раз так хорошо согревалась…

И тут память ее догнала.

Она проснулась резко и мгновенно, ледяной шок вспыхнул на коже бодростью, заставляя сердце, еще не успокоившееся после сна, разогнаться до грохота в ушах, она зажмурилась, пытаясь понять, как именно сейчас лежит. И на чем.

От страха никак не получалось сосредоточиться, она попыталась медленно отодвинуться так, чтобы при этом не шевелиться, но как только сдвинулась, шевельнулся и тот, на ком она так удобно лежала. И она все поняла.

Да, она на него залезла, на голую грудь, щекой и рукой, и одной ногой на ноги. Она все еще была одета, это давало слабую надежду, что ничего не будет, особенно, если он не проснется.

"Платит тот, кто получил больше удовольствия. И по ходу это будет мое лицо, офигенно."

Она медленно отползла на свою сторону кровати, холодную и далекую, полежала немного, убеждаясь, что министр спит, поизучала его лицо, растрепанные волосы, шею, грудь… На его коже проступали надавленные складки от ее одежды.

Он казался чистым, гладким и идеальным, в таком свете шрамов было не видно, кожа белела мрамором, грудь медленно поднималась и опускалась, только этим выдавая жизнь. Вера смотрела на следы своей одежды и старалась не думать о том, что если им не повезет, этот гладкий мрамор очень скоро покроется ранами. Попытки не думать, как всегда, погрузили в омут кровавых воспоминаний — боль и страх, дрожащие руки, запах спирта…

"Хватит, возьми себя в руки."

Не получалось.

Она провернула на шее "купол тишины", осторожно укрыла министра своим одеялом и встала. Вышла из комнаты, стала бездумно бродить по квартире, всюду видя бардак и незаконченные дела — недослушанные звуковые камешки, невымытые бокалы, недоразобранные вещи из сумки, не спрятанная синяя коробка, не зашитая одежда министра Шена…

"Надо составить список и заняться по плану."

Пошла убирать. Взяла бокал и чуть не уронила.

Села на пол, держась за голову и обещая себе не работать руками, когда в голове бардак, осторожно вернула бокал на столик и пошла в ванную. Тщательно вымылась и навела красоту, не от желания выглядеть красиво, а просто чтобы отвлечься и не делать ничего серьезного, надела халат, обернула волосы полотенцем и пошла на кухню пить чай, читать веселую ерунду и смотреть котят.

Котята возымели действие — ее немного отпустило, она смогла поесть и даже немного разобраться с посудой, когда в библиотеке раздались незнакомые шаги и смутно знакомый голос:

— Господин?

Она выглянула из кухни, заранее улыбаясь, и улыбка застыла на губах — в дверях стоял Эрик. И смотрел на нее так, как будто не мог поверить в такое разочарование.

Она представила, как выглядит — в халате, в туфлях, с тюрбаном из полотенца на голове и с бокалом в руках. Вообще-то, она его мыла, но начинать срочно это объяснять было глупо.

— Так это правда… — еле слышно прохрипел Эрик, с отвращением проводя медленным взглядом по ее телу снизу вверх, покачал головой и выдохнул: — Мне все говорили, я верить не хотел. Ты с ним спишь, серьезно? Почему?!

Она с усилием сделала прохладно-каменное лицо, выровнялась и отвернулась. И увидела выходящего из спальни министра Шена, полуголого, лохматого и мрачного как демон ада, которого разбудили в шесть утра после пьянки.

Он стремительно прошел мимо нее, не сбавляя скорости пересек гостиную и остановился прямо перед Эриком. Любопытство заставило ее обернуться и посмотреть — они стояли напротив друг друга, одного роста, одинаково напряженные и молчащие, Эрик смотрел на Веру, но перевел взгляд на министра Шена и быстро опустил глаза.

— Я запретил тебе говорить с госпожой, — хриплым со сна, но очень внушительным голосом заявил министр. Эрик молчал. Министр постоял перед ним еще немного, нагнетая напряжение, наконец сказал: — Тренировка через час?

— Да.

— Приходи на спарринги. Свободен.

Эрик ушел, министр немного постоял, глядя ему вслед, развернулся и пошел обратно. Остановился перед Верой, тихо сказал:

— Правильно сделали, что промолчали — не их ума дело.

Она кивнула, рассматривая свои пальцы, он помолчал, со временем успокаиваясь и начиная дышать медленнее, мягко позвал:

— Вера? — она подняла глаза, он чуть улыбнулся: — Как спалось?

Она улыбнулась и отвернулась, ужасно смущенная, он рассмеялся и кивнул:

— Ставьте чай.