Я смогла все рассказать

– Вот уж не за что. Я просто подумала, будет здорово, если вы с Клэр пойдете на праздник в платьицах одного фасона. Твоя-то одежка немного износилась. У твоей мамы после родов, наверное, дел невпроворот, вот ей и некогда с тобой по магазинам ходить.

Мне было очень стыдно, и я не стала говорить, что роды тут ни при чем и что она ни разу в жизни ничего мне не купила. С тех пор каждый раз, когда родители покупали Клэр новое платье, они покупали мне точно такое же, только другого цвета. Мило с их стороны, не правда ли? Они были так добры ко мне! Я испытывала настоящее счастье. Конечно, я не могла забрать все эти платья домой. Мама бы точно их выбросила. Я любила Клэр как сестру. Как же я хотела, чтобы она действительно была моей сестрой! Я часто мечтала об этом, представляла, как перееду жить к ней и никогда не вернусь к матери, которая меня ненавидит.

Я много наблюдала за жизнью Клэр и ее семьи и постепенно начинала понимать, что в моей собственной семье что-то явно не так. Нормальные родители не обзывают своих дочерей дурнушками и не жалеют по сто раз на дню о том, что родили их на свет. Бывая в гостях у Клэр, я представляла, что она и ее родители и есть моя настоящая семья. Я притворялась, что родители подруги – это мои настоящие мама и папа и что они без ума от меня. Я могла мечтать сколько угодно, но вечером надо было возвращаться домой, где суровая реальность вновь обрушивалась на меня.

Дядя Билл по-прежнему часто захаживал к нам, даже после того, как мы переехали. Мама с нетерпением ждала его визитов и начинала готовиться заранее – подкрашивала губы, снимала еще влажные пеленки с веревок над камином. Когда Билл наконец приходил, она немного добрела и никогда не кричала на меня при нем, зато перед его приходом орала сколько душе угодно.

После того случая с обогревателем, когда мама состригла почти все мои волосы, они довольно быстро отросли, но уже не вились, и это ее очень раздражало. «Билл так любил твои кудряшки! – говорила она. – Ты, как всегда, все испортила!» Перед каждым его приходом она завивала мне волосы щипцами, раскаленными на газовой плите. Довольно часто при этом обжигала мне лоб или шею, но стоило мне лишь начать жаловаться, как она давала мне затрещину, так что я терпела стиснув зубы.

Приходил дядя Билл, тискал меня, сюсюкал со мной, дарил много подарков. Больше я ни от кого не видела ни любви, ни нежности. Он даже начал немного ревновать, когда я стала много времени проводить в доме у Клэр. Ему это явно не нравилось.

– Ты теперь там пропадаешь целыми днями, – укорял он меня. – Совсем забыла про дядюшку Билла.

Он приобнял меня и поцеловал, колючая щетина оцарапала мою щеку. Я попыталась высвободиться, но он крепче обнял меня и стал щекотать. Я корчилась и извивалась, а он повалил меня на диван и стал щекотать всю с ног до головы, я чуть не описалась.

– Прекрати! – умоляла я. – Пожалуйста!

– Я тебя проучу, – отвечал он. – Я перестану, только если ты пообещаешь мне быть дома, когда я приду в следующий раз.

Его ловкие пальцы обшарили меня всю: живот, подмышки, ноги, – я не могла больше терпеть.

– Обещаю, – выдохнула я. – Обещаю!

Я повторяла это снова и снова, пока он меня наконец не выпустил.

Я чувствовала себя неловко. Мне было как-то не по себе. Вроде все было как прежде, но я понимала: что-то изменилось.

У мамы гостили подруги. Они мило беседовали в гостиной, я сидела на коленях у дяди Билла. Вдруг я почувствовала, как его рука забирается мне под юбку. Я дернулась, но он только рассмеялся и крепче меня обнял. Его рука поглаживала мое бедро.

– Нет, – сказала я тихо и попыталась встать. – Не надо.

Он снова рассмеялся, взял меня на руки и направился к двери.

– Мне кажется, ей скучно тут с нами сидеть, – сказал он остальным. – Пойду поиграю с ней на улице.

Когда мы пришли в сад, дядюшка Билл опустил меня на землю. Его рука снова оказалась у меня под юбкой, пробралась в трусики. Мне это не понравилось. Я понимала, что это неправильно, что так быть не должно. И стала вырываться. Он рассмеялся:

– Ничего, мы с тобой потом поиграем.

Мне такие игры не понравились. Отец Клэр часто с нами играл, гонялся за нами по лестнице, или мы все вместе играли в саду с мячиком. Иногда папа Клэр подбрасывал нас в воздух, обнимал, целовал в щеку. Это были нормальные игры, в них не было ничего дурного.

После того случая я уже не чувствовала себя с дядей Биллом так хорошо, как прежде. Когда он в следующий раз пришел в гости, я не подходила к нему слишком близко, присматривалась, пытаясь понять, что же изменилось. Конечно, я все еще хотела быть его любимой крестницей, просто не могла без этого, но меня настораживали его игры. Он по-прежнему был очень добрым, приносил мне подарки, говорил, что любит меня, но теперь я стала осторожнее. Я хотела повернуть время вспять, чтобы Билл вновь стал моим любимым дядей и не приставал ко мне со своими странными «играми».

Глава третья