Я смогла все рассказать

Нужно было просто радоваться. Но ведь я дала обещание… К черту все обещания! Они ведь свое не сдержали! Если Джек хочет видеться со мной, так и будет! Но я опять все испортила.

– А как же отец? – спросила я. – Он явно не обрадуется.

– Кровь – не вода, – ответил Джек. – Ты же моя мама.

Я чуть не умерла от счастья! Он назвал меня мамой!

Оставалось только надеяться, что приемный отец не будет возражать против наших встреч. Хотя чего ему бояться, я ведь не намеревалась разлучать его с Джеком. Просто хотела поближе узнать сына после долгой разлуки – что в этом плохого?

Мы с Джеком стали видеться чаще. Я прочитала ему письмо в стихах, которое он должен был получить много лет назад, и постаралась объяснить, как вышло, что его у меня забрали. Я очень тщательно подбирала выражения, чтобы он не подумал, будто я пытаюсь очернить его приемных родителей. Мне казалось, он все понял и простил меня.

Так прошел год. Мы периодически созванивались. Если к телефону подходил муж, Джек спрашивал: «А мама дома?» О большем я даже мечтать не смела. Далеко не сразу я поняла, что он встречается со мной тайком от приемного отца. Тот полагал, что мы встретились всего один раз. Казалось бы, ну какая мне разница! Нужно было радоваться любому общению с сыном. Но я решила прояснить ситуацию. На личном опыте я убедилась, что тайны и секреты, как правило, до добра не доводят. Когда я напрямую спросила Джека, правда ли, что он скрывает наше общение от отца, он сказал «да». По его словам, у него не было другого выхода. Отец запретил ему общаться с кем бы то ни было из моей семьи, и Джек пообещал ему не искать с нами встреч.

Ну что ж, я сама была во всем виновата. Я не смогла удержать сына в детстве, так что, наверное, заслуживаю подобного обращения. Некоторое время мы с Джеком продолжали встречаться и созваниваться, но потом он перестал заезжать и звонить.

Я знала, что Мелисса по-прежнему иногда видится с ним, и это радовало меня. С Люси же Джек больше не общался. Видимо, дело было в том, что она жила со мной, а меня-то он как раз и избегал. Конечно, я завидовала Мелиссе, но в то же время была очень рада за нее. Прошло еще несколько лет. Было грустно сознавать, что в жизни взрослого уже сына для меня места не нашлось. До встречи с ним я вспоминала младенца, с которым меня разлучили, и это было мучительно. Теперь же, когда я вновь нашла сына, но не сблизилась с ним, мне стало еще хуже.

Вскоре Джек женился, и у него родилась дочь, моя внучка. Мысль, что я никогда ее не увижу, не стану частью ее жизни, была невыносима. Мне казалось, это наказание за то, что я позволила забрать его у меня. Не знаю, поверил ли сам Джек, когда я рассказала, что у меня тогда просто не было выбора.

Нужно было оставить все как есть. Я потеряла его, потом снова нашла и опять потеряла. Ничего нельзя было исправить.

Меня это не устраивало.

Через год после того, как узнала, что у Джека родилась дочь, я позвонила ему. Трубку взяла его жена. Она сказала, что прекрасно понимает мои чувства, но не была уверена, что Джек захочет поговорить. Оказалось, его приемный отец узнал, что мы встречались, и запретил ему видеться со мной. Джек повиновался. Меня это не остановило. Я надеялась, Господь не оставит меня! Он позволил чужим людям забрать у меня сына, значит, теперь должен помочь мне все исправить. Неужели после стольких лет разлуки мы с Джеком встретились лишь для того, чтобы снова расстаться? Неужели я мало страдала?

Наверное, я была слишком эгоистична в своем желании все исправить и думала только о себе. Именно поэтому заслуживала того, что потом произошло.

А случилось вот что. Жена Джека пообещала передать Джеку, что я звонила, и в тот же день, где-то в половине четвертого, он перезвонил.

– Алло, Кэсси? – произнес он не своим голосом.

Почему «Кэсси», а не «мама»?

– Да, это я, – сказала я хрипло. – Как ты? Жена сказала тебе, что я звонила?

Что я несу?! Конечно, сказала, иначе он не позвонил бы мне.

– Мне нужно кое-что сказать тебе, – продолжил Джек. – Не знаю даже, с чего начать. Это не просто.

– Ты можешь все мне рассказать, я пойму, – сказала я, ожидая худшего. Только бы он не сказал, что все кончено!

– Тебе прекрасно известно, что отец с самого начала не испытывал восторга, когда ты объявилась. Он поставил меня перед выбором, и я выбрал его, потому что он воспитывал меня, а не ты.

Я ничего не ответила. Слова застряли в горле.

Джек спокойно прибавил:

– В моей жизни нет места ни тебе, ни твоим дочерям. Оставьте меня в покое.

– Как ты можешь так говорить, – сказала я со слезами, – ведь я твоя мама!

Не знаю, разобрал ли он хоть что-нибудь из того, что я, всхлипывая, проговорила в трубку.

– Послушай, – произнес он так невозмутимо, словно мы говорили о погоде, – ты не нужна мне. Мне и так хорошо. Все, что было, должно остаться в прошлом.

Я была уничтожена. Рыдая, задыхаясь от слез, я умоляла его передумать. Не знаю, на что я рассчитывала. Я надеялась, он вспомнит, что «кровь – не вода», и поймет, что совершает ошибку. Сердце мое было разбито. Уже который раз.

Джек не передумал.