Я смотрю на тебя издали

– Ага. – И я, желая блеснуть, начала декламировать, чтоб Берсеньев не зазнавался и мог быть уверен, у меня на все случаи жизни тоже цитатки найдутся. – Я верю в Иисуса Христа, я верю в Гаутаму Будду, я верю в пророка Мухаммеда, я верю в Кришну и верю в Гарeду.

– Правильно, – с серьезным видом кивнул Берсеньев. – На всякий случай разумнее дружить со всеми.

– С Мухаммедом у меня не задалось, – сказал Димка. – Сплошные терки с его почитателями, двигали б они к себе домой и Аллаха своего прихватили. Буддисты мне нравятся, у них все понятно, если туп как дерево, родишься баобабом… Кришнаиты – это те, кто босиком бродят и в барабаны бьют? И в армию им нельзя. По мне, так все дело в этой отмазке. А кто такой Гаруда?

– Птица, – ответила я.

– Глупость какая, – обиделся Димка. – Как можно верить в птицу?

– Ты сам-то во что веришь? – усмехнулась я.

– Я верю, что, если сделаешь пакость, за это обязательно придется отвечать, – сердито заявил Димка, а я вздохнула, поворачиваясь к Берсеньеву.

– Скажи ему, что ты делал в костеле, иначе он достанет богословскими спорами.

– В костеле я прятался от непогоды, – ответил Сергей Львович. – На тот момент это было гораздо лучше, чем кафе: не надо ни с кем разговаривать. Мне нужно было принять решение.

– Какие-то проблемы? – насторожился Димка.

– Никаких, – покачал головой Берсеньев. – Обычная штатная ситуация.

– И часто ты в костел заглядываешь? – серьезно спросил Ломакин.

– Иногда гуляю в лесу, – так же серьезно ответил Сергей Львович. – Но сейчас грязно. У меня полный порядок, – продолжил он. – И мне очень приятно, что вас беспокоит мое душевное состояние, а также мои дела. Ну, так что, выпьем за дружбу?

Мы, конечно, выпили, а я принялась гадать, какой процент правды содержался в словах Берсеньева. Наша дружба ему нужна, как собаке поводок, а вот насчет решения, возможно, и не врал. Интересно, что он затеял? Я углубилась в размышления на этот счет, и тут Берсеньев спросил, обращаясь ко мне:

– Что там с твоими делами?

– А что с ними? – удивилась я.

– Ты охарактеризовала их как хреновые.

– Я уж и забыла, что может быть по-другому.

– То есть они хреновые в обычном режиме, – не отставал Берсеньев. – Или появилось что-то новое?

– Стас нарисовался? – взглянув исподлобья, спросил Димка, у этого только одно на уме.

– Если б он, как ты выражаешься, нарисовался, я бы с вами не сидела и зря время не тратила. – Димка досадливо хмыкнул и отвернулся, а я продолжила: – У меня бомж.

– Какой бомж? – чуть не подпрыгнул Ломакин. – Только не говори, что теперь ты кормишь не бродячих собак, а бродячих мужиков.

– Кормить его без надобности, он умер.

– Слава богу, – скривился Димка, а Берсеньев спросил:

– Он сам умер или помог кто?

– Вообще-то сам и в больнице, но помогли, вне всякого сомнения.

Я принялась рассказывать свою историю, ее выслушали с интересом, но без одобрения.

– Оно тебе надо? – спросил Димка, когда я закончила свой рассказ. – Ясно, что мент при делах. Если не он бомжа сбил, так кто-то из его родни или знакомых. Сбили и уехали с перепугу. А он явился разобраться, что к чему. Тут вас нелегкая принесла…

– Интересная версия, – кивнула я, нахмурившись. – А зачем ему синяки бомжа скрывать?

– Да затем, чтоб дело не заводить. Закопают по-тихому, и нет проблем. А если начнется следствие, неизвестно, чем кончится.

Берсеньев помалкивал, хотя как раз его мнение очень меня интересовало.

– А ты что скажешь? – не выдержала я.

– Скажу, что у тебя мания попадать в истории, а эта скверно пахнет. Тачка мента в грязи была? И бомж из леса на дорогу выбрался. И эти двое на джипе. Они парня по лесу гоняли, а он надеялся от них уйти, вот и вышел на дорогу, заметив вашу машину.

– Зачем им бомж понадобился? – спросил Димка. – Боялись, он заяву накатает, что они ему ребра переломали? Вот уж глупость. Во-первых, до заявления бомжа всем по барабану, во-вторых, заяву все равно этому Шерифу пришлют, чтоб он со своими разбирался. Нечего было огород городить.

Димка, конечно, прав. Я вновь взглянула на Берсеньева.

– Ты сделала фотографии? Отдай их бывшему, уверен, твой бомж совсем не так прост.

Я-то думала, он, как обычно, предложит мне игру в сыщики, собственно, рассказывая свою историю, я именно на это и рассчитывала. Но Берсеньев, похоже, заниматься следствием на сей раз был не расположен. Своих услуг не предлагал, помолчал немного и добавил:

– Будь поосторожней, с ментами связываться не безопасно.

– У меня папа прокурор, – напомнила я.

Мы еще немного потрепались на эту тему, тут Берсеньев взглянул на часы, улыбнулся и произнес:

– Пожалуй, пора по домам.

– Время детское, – удивился Димка.

– У Сергея Львовича сегодня наверняка встреча с брюнеткой или блондинкой, – влезла я. – Он человек с разносторонними интересами.