Я смотрю на тебя издали

– Нет… точнее, я позвонила, но он оказался в отпуске… Первые месяцы после исчезновения мальчика я им покоя не давала, звонила каждый день, заходила в отдел по дороге с работы… А потом поняла, все это бесполезно. Чужая беда – это чужая беда, и своей не станет. У них каждый месяц кто-нибудь пропадает, да что месяц, каждую неделю, и всех искать?

– А не было ли каких-то… странностей после его исчезновения? – вдруг спросила я, точно по наитию. – Может, кто-то Денисом интересовался…

– Нет… а странность… два месяца назад вдруг звонит мне Аркадий, я на работе была. «Приезжай, в тещиной квартире кто-то ходит». Я ответила: «Ну, так проверь или полицию вызови». Вызывать полицию он не стал, вдруг действительно показалось, и проверять, слава богу, не пошел. Неизвестно, чем бы это кончилось. Я по дороге с работы в квартиру зашла и сразу поняла: кто-то был. Все вроде на своих местах, но все не так, понимаете?

– Кто-то был в квартире вашей мамы?

– Вот именно. И грабитель очень аккуратный. У меня подругу ограбили, такой разгром учинили… Мы вдвоем целый день убирались. А здесь все на своих местах.

– По-вашему, что они искали в квартире?

– Деньги, конечно. Что еще? Думаю, зашли, что называется, наудачу, сразу поняли: квартира небогатая. Но на всякий случай проверили. Люди обычно прячут деньги в белье, там и смотрели, но вещи из шкафов не выбрасывали. В шкафу были фотографии, часть их из альбома высыпалась. А все остальное было убрано.

– И ничего не взяли?

– А что было брать? Старый телевизор или электрический чайник? Из одежды самой дорогой была куртка, ее еще мама покупала, в ней Денис и ушел.

– Ни к кому из соседей в тот день воры не заглядывали?

– Нет. Никто ничего подозрительного не заметил.

– В полицию вы обратились?

– Да, конечно. Но ведь ничего не пропало, они даже дело заводить на стали.

– Ясно. А замок вор открыл или взломал?

– Дверь была заперта. И я честно вам скажу, когда ее отпирала, даже ничего не заподозрила, еще мысленно Аркадия отругала за его фантазии. И только уже потом…

– А что по этому поводу в полиции сказали?

– Спросили, у кого могли быть ключи. Я ответила, у племянника. Но ведь не мог же Денис приходить? Что ему искать в собственной квартире? И мне бы он позвонил. Ведь позвонил бы, как думаете?

– Уверена, что да.

Софья вздохнула, подняла голову на свои окна, в одном из них мелькнула внушительная фигура Аркадия.

– Извините, что вас задерживаю, – сказала я. – Еще два вопроса. Я правильно поняла: с Денисом следователи не беседовали после трагедии, которая произошла с его родителями?

– Мама не разрешила. О смерти родителей она рассказала Денису ближе к лету, когда он к ним в гости собираться стал. Мальчик был у них в августе, а погибли они в ноябре. Что он мог знать?

– А эту фотографию ваша мама следователю показывала?

– Не думаю. По крайней мере, не припомню такого. В доме Гавриила было много фотографий на стенах в рамочках…

Софья Николаевна торопливо со мной простилась и почти бегом направилась к подъезду. А я заспешила к дому напротив. Ожидать, что тебе повезет дважды в день, – неслыханная наглость. И все же надежда во мне теплилась.

Дом напротив ничем не отличался от того, где я только что успела побывать. Дверь подъезда прикрыта, но стекло в двери разбили, осколки так и торчали, грозя разлететься в любой момент. Стены исписаны черной краской, незамысловатые высказывания по поводу мира вообще и конкретных граждан в частности. Убогость чужого жилища вызывала тоску. Я-то живу в доме образцового санитарного состояния, он гордо несет это звание, и мы гордимся вместе с ним. Домофон в моем подъезде отсутствует, но порядок царит идеальный. Мимо моей соседки тети Маши не то что мышь, старик Хоттабыч не проскочит. И ежели кто в подъезде намусорит (трудно представить этого самоубийцу), мыть ему лестницу до скончания века. Иногда соседка здорово достает, но сейчас я поняла, как нам с ней повезло, мысленно послала ей привет и зашагала быстрее.

Возле одиннадцатой квартиры я задержалась (лифт, кстати, работал, но поднималась я пешком, вспомнив слова Агатки о необходимости физических упражнений). Дверь как дверь, справа звонок, слева надпись «Света дура», дальше непечатное. Друг Витя живет двумя этажами выше. До лестничной клетки оставалось ступенек пять, когда дверь семнадцатой квартиры открылась и появился молодой человек, на нем была куртка с меховым воротником и кепка в клеточку. Сунув руки в карманы куртки, он принялся что-то насвистывать, поравнявшись со мной, улыбнулся и вдруг подмигнул, а я спросила:

– Тебя Виктор зовут?

– Да, – улыбка стала шире. – А мы знакомы?

– Можем познакомиться. Я по поводу твоего друга, Дениса Кочеткова.

– Дениса? Он что, нашелся?

– Ищем, – ответила я.

– Вы из полиции? – удивился парень.

– Нет, я вообще-то адвокат. Можем поговорить несколько минут?

– Только не в квартире, ладно? Мать у меня нервная, вечно ей что-нибудь мерещится, друзья не те, выгляжу странно…