Я снова не князь! Книга XVII (СИ)

Охранник что-то просмотрел в листе ожидания, кивнул и открыл ворота. Сюда все так же не пускают без вызова или запроса.

— Михаил, не забыли дорогу? — прищурился Островский.

Как такое забыть? Даже Лора не нужна — на лифте, через большой зал с хрустальной люстрой.

Если в первый раз я узнал только бюст князя Достоевского, которого так и не встретил в этом мире, то теперь мне известны и еще несколько выдающихся деятелей. Среди них, как ни странно, бывший епископ и ныне студент Иоанн, Лев Николаевич Толстой, Есенин-старший, Лермонтов и Пушкин. Еще были женщины, но я их не знал. Хотя одна отдаленно походила на девушку из хижины, которую мне показывал Ерх.

После мы поднялись по мраморной лестнице с красной ковровой дорожкой на третий этаж и прошли через позолоченные большие двери. Это оказалась приемная, в которой я уже однажды бывал — роскошный кабинет с высокими потолками, хрустальными люстрами и одинокой вешалкой у неприметной двери в углу с прибитый на гвоздь табличкой: « Следователь Имперской канцелярии по делам аристократов Ф. Э. Дзержинский».

За дубовым большим столом, заваленным кучей бумаг, сидел все тот же полноватый человек с парочкой подбородков и маленькими глазками. На табличке надпись « Помощник следователя Имперской канцелярии по делам аристократов. Я. Н. Кожедуб».

— Эх, ничего не изменилось, — хихикнула Лора. — Стабильность — залог успеха! Помни об этом, Миша!

— Учту, но не сильно, — кивнул я.

Кожедуб лениво оторвал голову от документов, но, увидев Островского, вскочил и вытянулся по стойке «смирно». Да и на меня он теперь смотрел с куда большим интересом, однако все же некие нотки презрения остались. Хотя мне то что?

— У себя? — махнул на дверь начальника Николай Романович.

— Так точно, у себя! — закивал Кожедуб. — С самого утра ждет… — он понизил голос. — Кажется, он не в настроении, и все из-за этого… Кузнецова.

Ха, ну да, злопамятный ты человек, Кожедуб! Вот я на тебя зла не держу. Если честно, вообще забыл о твоем сосуществовании.

— Эх, завидует, — довольно кивнула Лора.

Островский повернулся ко мне.

— Делаем все, как в прошлый раз. Говорить буду я, — он задумался. — Не нравится мне это…

— Вот уж не ожидал, что вы будете переживать! Разве законы не на нашей стороне? Кто знает все статьи и приписки лучше вас?

— Никто, — гордо выпрямился Николай Романович и постучал в дверь.

— Открыто! — послышалось с той стороны. Мы и вошли.

В нос ударил уже забытый запах печатной бумаги, сырости и чего-то еще. Так пахло в библиотеке. Та же белая штукатурка, куча полок с делами, расставленными по годам и алфавиту. Окно занавешено плотными шторами. Перед ним стояла школьная парта.

И если в прошлый раз мне показалось, что тут слишком много папок, то ныне они были навалены до потолка. Даже интересно, как Феликс Эдмундович дотягивается до верхних документов?

Сам же владелец кабинета сидел на скрипучем стуле и пристально разглядывал нас исподлобья.

— Он сканирует нас! — сообщила Лора. — Вот как он работает… Ментальщик…

— Кажется, он и в прошлый раз пытался это сделать… — удивился я.

— Было дело. Но он настырный.

Дзержинский не стал тянуть и встал нас поприветствовать.

— Да, Коля, что с тобой стало? От хорошей жизни так подобрел? — по-свойски сказал следователь, выходя из-за стола.

— Если бы, — фыркнул Островский. — Новый ранг получил, не могу сходить на буст. Время, работа. Сам понимаешь.

— О! Так это надо отметить! Ничего себе! Новый ранг! Когда успел? — прищурился Дзержинский.

Вот только его вопросы хоть и выглядели простыми, в них имелись те самые крючочки, по которым он строил ход беседы. Даже сейчас, банально спросив о ранге, следователь хотел выяснить, где Островский сражался с монстрами. Дикая Зона достаточно далеко от Москвы. Да и случайных метеоритов в столице всего несколько.

— Феликс, давай перейдем к делу, — осек следователя мой представитель. — Все же, как я понимаю, дело серьезное.

Дзержинский убрал улыбку с лица и опять впился в нас глазами змеи.

— Может быть, — многозначительно произнес он. — Садитесь.

Нас ждали два скрипучих стула.

— Поменяй уже эту рухлядь! — вздохнул Островский, и, кажется, стул вот-вот сломается. А я только улыбнулся. В прошлый раз было все то же самое.

Дзержинский покопался в документах, закрыл папку с надписью «Зодиак» и убрал в стол. Потом достал толстую красную папку, развязал петельку и открыл на первой странице.

— Итак, господин Кузнецов, есть предположения, по какому поводу вас вызвали?

— Сахалин?

— Не только! — он демонстративно постучал пальцем по папке. — Речь пойдет о том, что вы вывезли с Сахалина… Или кого. Плюс человек, который замещает вас в Москве.

— А что с ним не так? — удивился Островский. — Разве граф не имеет права оставить вместо себя заместителя?